Владимир Данченко - Принципиальные вопросы общей теории чакр и тантрическая концепция тела

" В общем можно сказать, что экспериментальный метод обогащает и часто осложняет общую картину, но в слабой степени способствует пониманию ". " Понимание – это по возможности полное овладение цепью событий, приводящей к наблюдаемому явлению, и нередко дающее возможность предвидения ". Понимание нередко достигается чистым размышлением, " которое не ставит себе задачей узнавать новое, но, если можно так выразится, видеть новое в уже известном, то есть проблему там, где ее не видели или не хотели видеть ". " Выражаясь образно, можно утверждать, что почти во всех областях… лежит масса бесхозяйственных ценностей, которые стоит лишь осознать, чтобы получить порой необычайно ценные результаты. Речь идет о том, чтобы продумать описанные факты до конца… Основным приемом… является сопоставление двух или большего количества независимых друг от друга высказываний об одно и том же " ( 9 [9] Белоусов Л.В., Гурвич А.А., Залкинд С.Я., Каннегисер Н.Н. Александр Гаврилович Гурвич. М., 1970. , 183, 186-187; цитируются отрывки из последней неизданной работы А.Г.Гурвича " Принципы аналитической биологии и теории биологического поля ").

В данном случае мы исходили из сопоставления эмпирических наблюдений йогинов с экспериментальными материалами современной нейрофизиологии, пытаясь воссоздать целостную картину энергообеспечения "биокомпьютера", взаимодействия энергетических и информационных процессов и т.п. Поэтому нас не должны смущать возможные частные несоответствия этой картины фактам; напротив, теория предполагает постоянную коррекцию в соответствии с непрерывно поступающим новым экспериментальным материалом.

2. Вопрос второй, " йогический": Имеет ли автор личный опыт поднятия Кундалини? Не имеет? Почему же он считает себя вправе интерпретировать тот опыт, которого не имел сам?

Необходимо учитывать, что автор интерпретировал не чей-то личный опыт, а некоторую сумму в принципе общедоступных текстов, излагающих этот опыт. Теоретическое объяснение экспериментальных фактов, описанных в йогических текстах, может быть различным; оно вовсе не исчерпывается объяснениями, представленными в этих текстах.

Довольно часто при анализе теоретического отображения некоторой эмпирической области совершаются две методологические ошибки. Во-первых, теоретический объект отождествляется со средствами, с помощью которых он выражается. Во-вторых, в теоретическом объекте усматривают нечто большее, чем он есть, "отражение принимается за отражаемое". По сути стирается граница между реальностью на уровне эксперимента, выступающей в качестве эмпирического базиса теорий, и теоретическими средствами отображения этой реальности в системе знания (см. 36 [36] Кузнецов В.И. Философский анализ физики элементарных частиц. К., 1977. , 27-28). Йогические тексты, повествующие о подъеме Кундалини, подобны картам, составленным путешественниками, побывавшими в неизвестной нам стране. В основу карты кладется то, что человек действительно повстречал на своем пути. Тем не менее, следует различать собственно страну (субъективную реальность), путь, которым прошли по ней путешественники ("экспериментальную ситуацию"), и принятую систему условных обозначений, то есть саму карту (текст). Текст выступает теоретической моделью эмпирической реальности личного опыта, но отнюдь не опытом как таковым, и тем более не абсолютно истинным и единственно возможным описанием опыта такого рода.

По содержанию интерпретируемая группа йогических текстов представляет собой различные варианты сообщений о сходном типе переживания, опыта. Благодаря ознакомлению с рядом таких текстов, у человека складывается определенное общее представление о том, как должен переживаться изложенный в них опыт, – это, собственно говоря, и составляет задачу указанных сообщений. Интерпретация в данном случае означает попытку объяснить соответствующие переживания через призму иной теоретической модели, то есть предложить иную систему условных обозначений – и только. Ни о каких попытках "исправления" показанного на карте пути речь не идет.

Можно возразить, что мистический опыт самоочевиден, так что его изложение в йогических текстах не обременено никакими теоретическими спекуляциями. Известно, однако, что даже в своем повседневном опыте мы видим не столько то, что есть, сколько то, что мы знаем. Тем более мы оказываемся связаны знанием, пытаясь передать свои повседневные восприятия ("то, что мы видим") в понятийной форме. В случае не повседневных, необычных восприятий зависимость эта резко возрастает. Что касается опыта восприятий, сопровождающих целенаправленно спланированную работу по подъему Кундалини, то опыт этот не только описывается, но и обретается исходя из определенных теоретических установок.

Чтобы пояснить эту мысль, обратимся еще раз к субъядерной физике. Подобно тому как в Йоге сознание оказывается единственным средством познания сознания (всех уровней субъективной реальности), в субъядерной физике инструмент исследования также оказывается равным объекту исследования – частицы изучаются при помощи таких же частиц. Поэтому вопрос о том, какова " элементарная частица вообще " (в случае Йоги – "субъективная реальность вообще"), " безотносительно к экспериментальной ситуации ее изучения и к теоретическим средствам, описывающим и объясняющим с достаточной степенью точности элементарную частицу в пределах определенного класса экспериментальных ситуаций, оказывается лишенным смысла. Элементарные частицы даны в знании лишь постольку, поскольку они вовлечены в процесс познавательной деятельности человека, и представления об элементарных частицах всегда сливаются как с практическими формами этой деятельности, так и с существующими теоретическими способами ее отображения " ( 36 [36] Кузнецов В.И. Философский анализ физики элементарных частиц. К., 1977. , 107).

Сказанное в полной мере относится также к исследованию субъективной реальности внутреннего мира – сферы, принципиально недоступной наблюдению объективными методами. Очевидно, что сам инструмент здесь "теоретически настроен" еще до начала эксперимента. И такое же теоретическое звучание – естественно, непосредственно, без какой-либо сознательно опосредованной "подстройки" – получает и сам опыт.

Таким образом, не говоря уже об объяснении, всякое описание мистического опыта представляет собой в конечном счете его теоретическую интерпретацию. " Какую бы позу не принимали естествоиспытатели ", – говорит Энгельс, – " над ним властвует философия ". Естествоиспытатели (а в нашем случае можно сказать "духоиспытатели" – №20) " воображают, что они освобождаются от философии, когда игнорируют или бранят ее. Но так как они без мышления не могут двинуться ни на шаг, для мышления же необходимы логические категории, а эти категории они некритически заимствуют либо из обыденного сознания так называемых образованных людей, над которыми господствуют остатки давно вымерших философских систем, либо из крох прослушанных в обязательном порядке университетских курсов по философии…, либо из некритического и несистематического чтения всякого рода философских произведений, – то в итоге они все-таки оказываются в подчинении у философии, но, к сожалению, по большей части самой скверной. .." ( 85 [85] Энгельс Ф. Диалектика природы. М., 1968. , 179).