Наталья Степанова - Тайная книга знахаря

Из письма:

«Поженились Оксана и Кирилл рано, сразу после школы. Встречаться они начали в старших классах, и все вокруг только и говорили об их любви.

Осложнения в молодой семье начались с рождением ребенка. Конфликты возникали по пустякам: кому мыть тарелки, кому стирать носки и пеленки, кому за хлебом идти…

Время шло, Кирилл и Ольга взрослели. Скандалов по поводу немытых тарелок больше не возникало, но проблем не убавилось. Кирилл все чаще убегал к друзьям, а от них возвращался пьяным. Однажды Оксана не открыла ему дверь: обиделась на мужа и со слезами на глазах крикнула, чтобы он шел обратно. Наутро Кирилла нашли во дворе мертвым: он замерз. На похоронах мать Кирилла обвиняла во всем Оксану, а она ни на что не реагировала и казалась спокойной, но, когда выносили гроб, упала без сознания. Потом Оксана утверждала, что якобы видела, как Кирилл ей улыбнулся.

Вот уже два с половиной года она лечится у психиатра. Ее проблема – чувство вины перед умершим мужем.

– Если бы я могла попросить у него прощения, я бы выздоровела, – говорит молодая женщина. – Я ведь не хотела, чтобы он умер. Я думала, что он снова постучит и я впущу его, но он ушел. Я не пошла его искать – боялась выходить ночью на улицу. Я надеялась, что он пойдет к своей маме. Дайте мне возможность попросить у него прощения!»

К просьбе Оксаны присоединилась и ее мать. Учитывая обстоятельства, я вызвала дух покойного Кирилла. Оксана попросила у него прощения и стала постепенно выздоравливать.

Однако существует и более простой способ испросить прощения у покойника. Знайте, что на Пасху никто не откажет в просьбе, если вы просите ради Христа, и вы можете попросить прощения у ваших умерших родных и близких, которых вы обидели при жизни. Для этого встаньте на колени у могилы покойного. Держа в руках крашеное освященное яйцо, поклонитесь и скажите:

Поверьте мне, в этот момент покойник прольет слезы и простит вас. А Господь, видя ваше искреннее раскаяние и зная о пережитых душевных муках, простит вас так же, как простил бы неразумного ребенка его добрый и мудрый отец.

Хочу напоследок сказать вам: не огорчайте друг друга, не заставляйте близких людей проливать слезы. Жизнь коротка, так давайте же ее проживем в любви и покое. Каждого из нас можно обидеть, можно унизить, но стоит ли?

Из письма:

«Поехали хоронить, а дома забыли молоток, гвозди, веревку. На кладбище люди стояли и ждали, пока возвращались за всем этим домой. Привезли – спохватились, что забыли также кутью, первые помины и водку. Люди говорили, что это плохо. Чем можно помочь в таких случаях? Можно ли поправить ошибки?»

Если были допущены оплошности при похоронах, то последней с кладбища необходимо уезжать той машине, на которой стоял гроб. У кладбищенских ворот машине следует остановиться, и кровный родственник покойного должен поклониться на четыре стороны и сказать:

Из письма:

«Со мной тут такое произошло, что я и представить себе не могла. Я много лет жила на подселении. Комната моей соседки постоянно пустовала, так как сама она жила в деревне и там лечила людей. Я слышала, была она не то колдуньей, не то знахаркой.

Однажды она заявилась и сказала:

– Я приехала умирать. Мне уже восемьдесят четыре года, а в восемьдесят пять я умру. Потерпи годок, когда на тот свет переберусь, тогда комнату мою возьмешь себе.

К ней сюда стали приезжать больные, нашли ее каким-то образом. Но она больше никого не брала, говорила, хочет посвятить последний год жизни молитвам о своей душе. И действительно, день и ночь старушка молилась. Я слышала, как она поет псалмы, шепчет что-то перед иконами. Помня ее обещание передать комнату мне, я ухаживала за ней. Готовила ей легкие кашки – ела она мало, постилась в основном, – стирала ее одежду. Но в душе как-то все сомневалась, что она умрет, уж больно выглядела здоровой и крепкой моя соседка.

Как-то раз я все-таки не выдержала и спросила ее:

– Баба Алена, с чего вы взяли, что умрете скоро, вон вы еще какая боевая!

И она отвечает:

– Я все знаю, милая. Знаю даже твои мысли, но не сержусь на тебя. Ты девка добрая, а сомнения твои мне понятны. У меня ведь лежат дарственная на твое имя и завещание. Не сумлевайся, к ноябрю меня уже не будет. А чтоб поверила, вот что я тебе скажу. Вчерась ты чашку на работе разбила, когда вы утром чай пили. А неделю назад у тебя кошелек утащили, но ты об этом никому не рассказывала, потому что у тебя в кошельке только мелочь была. Так это или не так?

Ох, и удивилась я!

– Откуда вы все это знаете, баба Алена? – спрашиваю.

– От Бога, – отвечает. – Если Он не пожелает, пекарь не был бы пекарем, а лекарь – лекарем. Предки мои многое умели. Я вот только не завела детей и не передала им знания свои. Я тебя, Зина, попрошу, я ведь не просто так отдаю тебе свою комнату, а чтобы ты мою последнюю волю исполнила. Как умру, похорони меня, но не ставь памятника. Память обо мне пусть будет в сердцах тех, кому я помогала. Ты лучше крест каменный на могиле сооруди, он дольше стоять будет. Я Господу всю жизнь служила, так пусть при мне хоть крест останется. Деньги на крест, отпевание и помины я оставлю. А главная моя просьба такая. Собрала я тут деньги на монастырь, вот держи адрес. Отвезешь деньги туда. Да не забудь службу там отстоять по моей душе. – По щекам соседки даже слезы побежали от волнения. – Зина, – продолжала она, – обещай, что исполнишь мою просьбу. Если не хочешь, то уж лучше сейчас скажи, я не обижусь, а попрошу еще кого-нибудь. Главное, как начнут тебя деньги во искушение вводить, не поддавайся – нет большего греха, чем не исполнить волю покойного.

Я клятвенно заверила, что все исполню, как она попросит, чтобы не сомневалась бабушка.

Через месяц, в ноябре, она умерла. Думаю, она знала даже час своей смерти, так как дверь в свою комнату на ночь не закрыла, а на стол положила деньги и записку для меня, где было всего несколько слов: „Прощай. Если в чем виновата, прости. Завещание на столе. Я сдержала свое слово, Зина. Сдержи и ты свое. Похорони, как просила, с крестом. Возьми деньги на похороны, а остальное увези в монастырь. Алена в миру, а в крещении – София. Аминь“.

Плакать я не плакала. Она ведь не была мне родной. Да и жила в другом месте, где людей лечила. Когда появлялась, мы с ней почти не разговаривали: она то в церкви, то в комнате своей молилась, поздороваемся утром на кухне – вот и все слова. А денег было прилично. Пересчитав их, я решила, что ни в какой монастырь не поеду, махну лучше в Сочи, отдохну, как нормальные люди.