Вейл Оуэн - Жизнь высших миров

Здесь важно восстановить контакт ребенка с матерью таким образом, чтобы он пережил нечто похожее на процесс настоящего рождения. Это переживание заставляет ребенка ощутить как бы телесное отделение от нее и собственное становление как обособленного и самодостаточного существа.

Этот эффект достигается не рождением ребенка в плотном теле, но установлением контакта между духовным телом ребенка и духовным телом матери. Разумеется, это не может содействовать установлению такого же налаженного взаимодействия между мозгом и органическими функциями, какое дает ребенку естественное рождение, но позволяет хоть как-то имитировать обретение земного родства, чтобы впредь ребенок мог ощутить близость матери и благополучно расти, как все прочие дети, насколько это возможно.

И всё же между мертворожденными детьми и теми, кто хоть немного жил на Земле, существует заметная разница. Первым недостает некоторых мужественных добродетелей, но зато они более духовны, как по своему облику, так и по характеру. Но так же, как рожденные на Земле дети совершенствуются в духовном развитии, так и мертворожденные обогащают свои познания о Земле благодаря контакту с матерями, а впоследствии — и с другими родственниками. В результате различия между теми и другими постепенно сглаживаются, позволяя им достичь относительного баланса на основе взаимной дружбы и любви и обмениваться впоследствии тем, чего каждому из них недостает.

Таким образом, рожденные на Земле дети становятся мягче и нежнее, а нерожденные, напротив, укрепляют свой характер; и хотя едва уловимое различие между ними всё же остается, после их принятия в единое сообщество оно лишь вносит в его структуру элемент некоторого разнообразия — столь же приятный, сколь и полезный.

Уже из одного того, что я рассказал вам, сын мой, вы можете судить, насколько велика ответственность земных родителей за своих детей, попавших в эти сферы, ибо сохранение контактов с ними необходимо для нормального развития этих детей, включая тех, кто всё же успел родиться на Земле. Ребенок не может вести здесь нормальную жизнь, если он лишен связи с родителями на Земле, поскольку никто другой не в состоянии восполнить этот пробел. Но если родители ведут на Земле недостойную жизнь, то их детей, напротив, необходимо держать в отдалении от них на протяжении многих лет (в земном исчислении), пока они не вырастут и не станут достаточно сильными и мудрыми, чтобы помогать ангелам-хранителям этих людей присматривать за ними ради их собственного благополучия.

Но, как правило, ребенок еще не успевает достичь достаточной ступени развития для того, чтобы его можно было подвергать негативным земным влияниям; и прежде чем это произойдет, его родители оказываются здесь — по эту сторону завесы, в царстве духа. В таких случаях единственное, чем ребенок может помочь своим родителям, это молитва.

Когда такая мать попадает сюда, она либо не чувствует уже никакой любви и привязанности к своему чаду, которое некогда вскармливала собственной грудью, либо даже вовсе не вспоминает о его существовании. Таким образом, и без того очень слабая связь между ними истончается всё больше по мере того, как ребенок восходит всё дальше вверх по пути прогресса, а его мать, напротив, опускается вниз — к тому месту, где ей предстоит пройти очищение. И к тому времени, когда она возвысится наконец до той сферы, где ребенок ожидал ее прихода на протяжении всего остатка ее земной жизни, он уже успеет продвинуться еще дальше и вновь окажется недосягаемым для нее.

При этом ребенок может знать о существовании матери и время от времени, незримо для нее самой, помогать ей. Однако узы нежной привязанности и любви, обычно связывающие сердца родителей и детей, уже разорваны и вряд ли когда-нибудь будут восстановлены обычным ходом небесной жизни.

Я поведал вам обо всем этом, сын мой, поскольку мы здесь видим, что вы явно недооцениваете роль материнства в ситуациях, которые я только что описывал. И всё же эти нежные цветы, оказавшиеся сорванными до того, как успели взрасти, тоже распускаются во всей своей красе под лучами живого солнца; и лишь тоска по родителям, которую можно иногда прочесть на их лицах, дает нам повод для сожалений.

Это не значит, что они несчастны, отнюдь нет. Такого мы бы ни за что не допустили. Но ощущение потери всё равно не оставляет их и лишь частично компенсируется заботой матерей, которым не удалось выполнить свою миссию на Земле и потому пришлось перенести ее сюда. Здесь каждый, как я уже говорил, делится с ближним тем, чего тому недостает, и получает взамен то, в чем нуждается сам, что весьма отрадно.

Но, Арнель, почему вы решили рассказать мне обо всем этом именно сейчас? Ведь ваш сегодняшний рассказ, похоже, никоим образом не связан с предыдущим.

Это вам так кажется.

Но я уже давно заметил зреющий в вашем разуме вопрос, который вы бы мне всё равно рано или поздно задали. Так что тему нашей сегодняшней беседы я выбрал не наугад. Без той информации, которой я с вами сегодня поделился, вы не смогли бы уяснить себе характер взаимоотношений между Царицей и ее Супругом, которых вы окрестили Марией и Иосифом. Ведь сегодня я рассказал вам о том, что связывало их в далеком, очень далеком прошлом; о том, что некогда соединило их. А о плодах этого союза, скрепленного узами любви, вы уже слышали.

Арнель

Пятница, 1 марта 1918 г.

Здесь, в Десятой Сфере, посреди густого леса есть широкая поляна. Глухой стеною ее окружают деревья, но множество дорог и проселок, подступая к ней со всех сторон, соединяют ее со всеми уголками сферы. От этих дорог в лес уходят узкие тропинки — излюбленное место прогулок для тех, кто жаждет уединения для медитации или общения с иными сферами. Здесь повсюду господствует красота и покой. Деревья, цветы, ручейки, разбросанные тут и там озера, и никого вокруг, кроме птиц и животных. Всё это притягивает сюда ученика, побуждая подолгу бродить здесь, вдыхая воздух тишины.

Но нам интересна прежде всего поляна. Впрочем, она настолько велика, что вы, пожалуй, назвали бы ее не поляной, а долиной. Вся она покрыта садами, фонтанами, храмами и прочими строениями, предназначенными для исследований и обучения, ибо здесь расположен университет, хотя на первый взгляд его можно было бы принять за большой и прекрасный город. И назидательность здесь не менее важна, чем красота.

В плане он имеет не круглую, но скорее овальную форму. С одного конца овала из леса вступает широкий порти огромного здания, окруженный высокой стеною деревьев, над которой нависает еще более высокая стена с вытянувшимся вдоль нее балконом. С него открывается замечательный вид на долину. Остальная часть здания тонет в чаще лес. И только воспарившие к самому небу башни да огромный купол подсказывают, что там, за фронтоном, есть и другие строения; в противном случае об их существовании можно было бы только догадываться, настолько надежно их скрывает окружающий лес.