Вейл Оуэн - Жизнь высших миров

И, как я уже сказал, среди этих несчастных был предатель Иуда, который получил прощение так же, как в свое время Симон, которому была явлена Его всепрощающая любовь.

Итак, сын мой и друг, они слушали меня и начинали понимать, что я говорю им о возвращении к единству с Богом, к Его Любви и Власти; и об отступлении от Него, ставшем причиной затруднений и несчастий для сынов человеческих.

Я закончил свою речь в той же тишине, в какой начал ее; сопровождаемые этой тишиной, мы вышли из зала и из здания коллегии, чтобы продолжить свое путешествие. Только преторы проводили нас словами благодарности и признательности, мы же в ответ благословили их. На этом наше пребывание в Пятой Сфере закончилось.

Среда, 19 декабря 1917 г.

Дальше нам пришлось продвигаться медленно и осторожно, ибо мы приближались к тем мирам, пребывание в которых стоило определенного труда и требовало адаптации к окружающим условиям. Так мы достигли Пограничной Страны, за которой начиналась Вторая Сфера, если считать от вашей Земли, которая в нашей системе счисления будет Сферой Ноль.

Прежде чем вы продолжите, Наставник, могу я спросить вас кое о чем? Разве не в Пятой Сфере вы задержались дольше обычного из-за того, что у вас возникли там какие-то проблемы?

Вы хотите, чтобы я объяснил вам суть задержавшей меня там проблемы. Что ж, слушайте.

Я и тогда знал, что люди, рано или поздно, убедятся в том, что Бог — их Господь; и знал, что все, кто приходят от Него, говорят о том же живущим вдали от Его Престола и Святилища. Но если это так, то почему же мириады существ по-прежнему остаются позади нас, в темных сферах, где огромные волны печали и страданий, казалось, грозят навсегда похоронить под собой любовь, опровергнув тем самым учение о ее вселенской вездесущности?

Этот вопрос не давал мне покоя: древняя загадка существования зла. Я не мог ни понять, ни примирить эти два противоречащих друг другу, как мне тогда казалось, факта. Если Бог всемогущ, то почему Он допускает существование зла — хотя бы на миг и хотя бы мельчайшую его крупицу?

Долго я размышлял над этой проблемой, причинившей мне немало беспокойств, ибо она рождала в душе моей сомнения и не позволяла двигаться дальше, к ослепительным вершинам, ведь если бы я дерзнул продолжить свой путь, по-прежнему полагая, что в Царстве Божием есть противоречия, я неминуемо потерял бы равновесие и упал бы с высоты в такие глубины, куда никогда прежде не опускался.

В конце концов, я всё же оказался готовым принять помощь, которая всегда приходит в положенный день и час. Всё это время мои мысли, незаметно для меня самого, направлялись в нужное русло, пока я не приблизился, наконец, к порогу просветления, и тогда мне было ниспослано видение, окончательно и бесповоротно развеявшее мои сомнения, с тем, чтобы я более никогда не возвращался к ним.

В один прекрасный день, как сказали бы вы, я сидел под деревьями, кроны которых образовывали нечто вроде беседки, на ковре из мелких алых цветов. В тот момент я не думал о своем самом главном затруднении, так как голова моя была занята иными, более приятными мыслями. Я наслаждался красотою леса — его цветами, листвой, птицами, их пением, как вдруг ко мне подошел и сел рядом человек, вида серьезного и благообразного. На нем был плащ темно-лилового цвета, наброшенный поверх прозрачной туники, сквозь которую свет его тела, отраженный от чистого кристалла сердца, лился, подобно солнечному. Края плаща скрепляла темно-зеленая с фиолетовым отливом фибула на плече. У него были каштановые волосы, а глаза — неведомого вам, на Земле, цвета, который я не в силах описать.

Он сидел, не говоря ни слова, глядя прямо перед собой; я же в это время смотрел на него, любуясь его необычайной красотой. Наконец, он сказал: «Брат мой, здесь так уютно; это место как будто специально создано для отдыха, не правда ли?» — «Да, Господин», — ответил я, ибо ничто другое в тот момент не пришло мне в голову.

«И всё же ты решил присесть не где-нибудь, а именно здесь — среди цветов», — сказал он мне. На это я ничего не мог ответить, и он продолжил: «Но подумай, друг, разве для этого были созданы все эти маленькие прекрасные создания, именуемые цветами и исполненные, подобно малым детям, неповторимой прелести и многообещающей жизни; и разве для этого они были посажены здесь?»

«Я никогда не думал об этом», — только и смог сказать я.

«Вот именно, и так поступает большинство из нас, хотя это очень странно, если учесть, что абсолютно все мы — порождения Того, Кто думает непрестанно и Кто не делает ничего, что не согласовывалось бы с разумом. Мы все плывем по океану Его Жизни — из века в век — и не покидаем его ни на миг; почему же тогда мы — дети такого Отца, как Он, так часто действуем не подумав?»

Он замолчал, а я почувствовал, что заливаюсь краской стыда. Его голос и слова звучали совсем не строго, скорее ласково и доверительно, как будто старая добрая нянька увещевала своего шаловливого воспитанника; и всё-таки его речь заставила меня задуматься: ведь я же бездумно ломаю тяжестью своего тела эти маленькие, наполненные жизнью существа — такие нежные и такие беззащитные в своей кроткой красоте. И я сказал ему: «Я понимаю, на что вы намекаете, сэр, и, поверьте, ваши слова достигли цели. Мы не должны долее оставаться здесь, потому что тяжестью своих тел мы губим эти бедные цветы.»

«Тогда давай встанем и немного пройдемся», — согласился он. Так мы и сделали.

«Ты часто проходишь этой тропой?» — спросил он меня по дороге.

«Мне нравится гулять здесь, — сказал я ему, — я часто прихожу сюда, чтобы подумать о смущающих меня проблемах».

«Да, — сказал он задумчиво, — в этой сфере приходится преодолевать немало затруднений. И когда ты приходишь сюда, ты, конечно, садишься где-нибудь и не спеша решаешь свои проблемы; или тебе кажется, что, чем больше ты думаешь, тем больше запутываешься? Однако об этом — потом. Покажи мне сначала, где ты сидел, когда приходил сюда в предыдущий раз».

Он остановился, ожидая ответа, и я показал ему знакомый бугорок:

«Вот здесь. В последний раз я сидел здесь».

«Это было недавно?» — снова спросил он, и я ответил: «Да».

«И всё же на этой траве и цветах нет никаких следов твоего тела. Они очень быстро восстановили форму после твоего разрушительного воздействия».

Надо сказать, что в этих царствах именно так и бывает. Здесь не как на Земле. Здесь и цветы, и трава, и мох очень быстро распрямляются, возвращая себе прежний вид; так что, поднявшись с земли, даже трудно отметить то место, где ты только что сидел или лежал. Я говорю о Пятой Сфере. Но так бывает не везде, и менее всего это справедливо по отношению к Земле и примыкающим к ней сферам.