Наталья Степанова - Книга ответов на особый случай. Открой на любой странице

– Скоро умрет твой брат, а ты умрешь ровно через три месяца после него.

Губы его снова слегка шевельнулись, и я услыхал:

– Помни! Три месяца!

Я закрыл глаза, а когда открыл их, в комнате никого не было. Призрак исчез так же внезапно, как и появился.

Спустя неделю умер мой брат. Случилось это без меня. Я ушел буквально на полчаса, а когда вернулся, он уже лежал на полу. Глаза его были широко открыты, будто перед смертью его что-то или кто-то очень сильно напугал. Приехавший врач констатировал обширный инфаркт.

Родителей у нас нет, воспитывала нас с братишкой тетя. После похорон она плакала и говорила, что у моего брата никогда не болело сердце, иначе она бы это знала.

Пишу Вам для того, чтобы Вы помогли мне. Я очень боюсь умереть.

Только, пожалуйста, не подумайте, что это письмо – выдумка или розыгрыш. У моей тети есть Ваша книга. Мне больше не к кому обратиться. Если хотите, заявите на меня в милицию, только сначала помогите мне. Я хочу жить».

Что тут можно сказать? «Смертное» ни в коем случае не примеряют и уж тем более не крадут. Если же вы по ошибке или по незнанию надели чей-то «смертный наряд», то поступите так.

Купите новый наряд, который заменит украденный, и отнесите на могилу того человека, для которого он предназначался. (Если место могилы неизвестно, то оставьте на могиле с таким же именем и отчеством, как у покойного. Затем поклонитесь и попросите покойника передать обнову тому, кому следует.)

Но прежде чем отнести одежду на кладбище, обойдите с ней вокруг церкви, а выйдя за церковную ограду, три раза подряд прочитайте покаянный заговор, подав перед этим милостыню трем нищим. Заговорные слова такие:

Из письма: «Мама умерла неожиданно. Она была совершенно здорова, и поэтому, когда мне позвонили на работу и сообщили о том, что ее больше нет, я просто не поверила.

Как потом выяснилось, мама полезла на табуретку, которую поставила на стул, чтобы снять котенка со шторы. Видимо, она потеряла равновесие и упала, ударившись виском о край стола: как сказал врач, смерть была мгновенной.

Спустя где-то три дня после похорон я проснулась от странного, неприятного звука, будто кто-то царапал ногтями стекло. Спросонья я не сразу поняла, откуда исходит этот звук, и только спустя несколько мгновений догадалась, что раздается он от окна.

Когда я шла к окну, то у меня мелькнула мысль: ну что я там хочу увидеть, кто там может быть, ведь я живу на восьмом этаже! Не знаю почему, но я все же откинула штору и остолбенела от страха – прямо передо мной за окном «стояла» мама! Я была так сильно напугана, что даже пошевелиться не могла, не то что закрыть штору и убежать. А мама постояла какое-то время и медленно растаяла в воздухе.

Конечно же потом я старалась себя убедить в том, что все увиденное мной мне просто померещилось и что я не до конца проснулась, когда подошла к окну. «Такого же просто не может быть», – успокаивала я себя.

Но через три дня, войдя на кухню, я увидела сидящую на табуретке маму. Она ничего не делала, просто молча сидела и смотрела перед собой.

Видела я ее не больше минуты, потом она опять исчезла, как будто ее никогда в квартире и не было. Я успела рассмотреть призрак – а это, я уже не сомневалась, был именно он – очень хорошо. Одета мама была в то же платье, в котором ее похоронили, у нее даже был венчик на лбу, который в день похорон в церкви купила ее сестра – моя тетя. А вот лицо мамы сильно изменилось – оно стало каким-то желтым, одутловатым, а на щеках и подбородке появились синие и темно-бордовые пятна. Мне стало плохо, и я осела на пол. Через минуту мама исчезла, но в комнате остался удушливый запах сырой прелой земли и еще чего-то сладкого. От этого запаха кружилась голова, а к горлу подкатывала тошнота.

Потом мама появлялась еще несколько раз, но я уже не столбенела от ужаса. Со временем визиты призрака становились все реже и реже, и я уже совсем перестала его бояться, ведь ничего плохого он мне не делал. Тем не менее из-за всех волнений я значительно потеряла в весе и перестала спокойно спать по ночам, зато днем меня все время тянет в сон. А в последнее время у меня появилось такое чувство, что когда со смерти мамы пройдет год, то и со мной что-нибудь случится.

Я не могу объяснить вам свое состояние подробнее, потому что и сама не понимаю природы своих предчувствий, однако полагаю, что Вы-то уж меня непременно поймете, и очень надеюсь, что поможете мне».

А вот еще одна похожая история.

Из письма: «После смерти дочурки я сильно по ней тосковала. Я целыми днями просиживала в детской и со слезами на глазах целовала ее вещи и игрушки, лежала на ее постельке и разговаривала с ее фотографией.

Однажды, когда я в очередной раз сидела в ее комнате, я обратилась к ее фотографии с такими словами:

– Что же ты молчишь, доченька, хоть бы одно словечко мне сказала, Богом тебя заклинаю.

И тут вдруг услышала, как она смеется в другой комнате. Я бросилась туда, смотрю, а моя доченька бегает вокруг стола и хохочет. Потом она обернулась ко мне и говорит:

– Мамочка, а папочка другую тетеньку любит, я даже ее имя знаю.

Захлопала в ладошки и выбежала, смеясь, на кухню. Я за ней, а там – никого. Ну все, думаю, уже с ума схожу от горя. Пошла в ванную, чтобы лицо водой ополоснуть и хоть немного прийти в себя. От увиденного мне было не по себе и в голову все время приходила мысль: «Какая это еще тетенька?»

Потом пришел с работы муж, злой, впрочем, как и всегда. Раньше я думала, что это смерть дочери на него так подействовала, ведь раньше он не был таким, а тут возьми и спроси его:

– У тебя есть женщина? Скажи честно: кто она и как ее зовут?

И тогда он ответил:

– Да, у меня есть женщина. Тебе ведь совсем не до меня, ревешь целыми днями. Я понимаю, случилась беда, но ведь мы-то с тобой живые. Мне нужны нормальные отношения, а ты вечно в слезах – надоело уже, сил больше нет! В общем, расходимся, и ты сама в этом виновата!

Я не стала ему рассказывать, откуда я узнала про его любовницу. Если честно, то мне даже хотелось, чтобы он ушел. Смерть дочери была для меня тяжелым ударом, я очень сильно переживала и никого не хотела видеть, даже мужа: все мешали мне сосредоточиться на горе и оплакивать дочь.