Лаура Джексон - Смерти нет, я знаю! Правдивая история о том, что нас ждет за последней чертой

– Я был почти в истерике, – рассказывал он мне потом. – Заново пережитые мгновения детства настолько ошеломили меня… Услышать, что отец сожалеет о том, что наделал… услышать, как этот крутой парень извиняется… мне просто мозг вынесло. Отец, признающий свои ошибки, – вот что сделало исцеление возможным.

После считывания для Майка я несколько дней чувствовала, как Та Сторона пытается пробиться ко мне, и весьма настойчиво. Я не удивилась, поняв, что это был отец Майка.

У отца Майка была просьба, которая на самом деле больше напоминала требование. Он чувствовал, что во время сеанса сделал недостаточно, чтобы убедить сына в своем раскаянии. Ему нужна была моя помощь.

Для меня это была очень редкая ситуация. Нечасто кто-то проявляется вот так, требуя помощи. Но сеанс с Майком был еще очень свеж в памяти, и я чувствовала отчаяние его отца. Поэтому я выполнила его просьбу.

Спустя несколько дней Майк обнаружил в почтовом ящике два пакета. В одном оказалась маленькая мягкая игрушка – улыбающаяся голубая собачка. В другом – небольшая пачка рисовальной бумаги и набор цветных карандашей. Он долго таращился на содержимое бандеролей, гадая, откуда они взялись и что означают. Затем обнаружил на дне одного из пакетов записку:

«Дорогой Майк!

На самом деле это от твоего отца. Он велел мне послать это. Он говорит, что ему очень жаль, что вы всегда были чудесным сыном, а он был слишком ослеплен собственными проблемами, чтобы радоваться и поддерживать вас так, как следовало бы. Он не знал, как любить правильно. Он жалеет обо всем, что забрал у вас. Он посылает вам любовь и просит о прощении. Он гордится всем, чего вы достигли. Папа очень вас любит».

Майк положил подарки на стол возле рабочего места. Так они с тех пор там и живут, вдохновляя его каждый раз, когда он садится писать. Он все ближе к некоему чудесному событию – он чувствует это, и я тоже – и храбрость переполняет его как никогда.

И спустя целую жизнь он готов принять от отца помощь на своем лучшем и высшем пути.

С тех самых пор, когда незадолго до дедушкиной смерти я вылетела из бассейна, движимая необъяснимым порывом, я жила в страхе, что со мной что-то не так. Поначалу я боялась, что проклята. Со временем усомнилась в этой идее и начала копать, изучать, выяснять. Сходила к медиуму-ясновидящей и с ее помощью начала избавляться от страха. Посетила психиатра, и он заверил меня, что я не сумасшедшая и никакими расстройствами не страдаю. Дважды подвергала свои способности научной проверке и прошла оба теста на ура. Я упорно преодолевала страх.

Однако оставался один вопрос, на который мне отчаянно хотелось ответить: отличается ли чем-нибудь мой мозг от других?

И тут, к счастью, я встретила человека, способного на этот вопрос ответить.

В ноябре 2013 года на проходившей в Сан-Диего конференции по жизни после смерти моя подруга и коллега-медиум Дженет Майер представила меня доктору Джеффу Тарранту.

Джефф – дипломированный психолог, занимающийся так называемой нейротерапией, то есть изучением активности мозговых волн. Он несколько лет преподавал неврологию, нейротерапию и техники осознанности в Миссурийском университете. Кроме того, он руководил оздоровительно-консультативным центром в Колумбии, штат Миссури. Сегодня он читает лекции и ведет частную практику. Его энергия понравилась мне с первого взгляда.

Узнав, что я медиум и экстрасенс, Джефф попросил разрешения исследовать мой мозг, и я согласилась. Мы договорились, когда он привезет в Нью-Йорк свое оборудование. Пасмурным утром в марте 2014 года мы встретились дома у Боба и Фран Гинзбергов на Лонг-Айленде. Джефф расставил свое добро в гостиной, а затем уселся за стол напротив меня, пока его помощники делали записи.

– Я буду просить вас выполнять разные действия. Расслабиться, ни о чем не думать, сидя с закрытыми глазами, а потом с открытыми. Затем вам надо будет провести сеанс ясновидения, а под конец выступить как медиум.

На каждом этапе Джефф намеревался регистрировать электрическую активность различных участков моего мозга. Эти данные позволили бы ему понять, какие именно участки и как функционируют при разных видах моей деятельности, а затем сравнить мой мозг с другим, так сказать, обычным. Метод назывался «количественная электроэнцефалограмма» – статистический анализ электрической активности в коре головного мозга, внешнем слое мозговой ткани.

Джефф помог мне натянуть плотную шапочку для энцефалограммы, из которой торчало двадцать электродов с соединительными лентами. Расположение электродов, как объяснил Джефф, соответствовало Международной Системе «10–20». По мне так шапочка напоминала старомодный резиновый чепчик для плавания, к тому же ужасно тесный – у меня кожа на лице натянулась, как после пластики. Джек подключил соединительные ленты к усилителю, а затем к своему ноутбуку.

– А теперь просто расслабьтесь и ничего не делайте, – попросил он.

С тем же успехом он мог попросить меня задержать дыхание под водой на десять минут. Стоило мне замереть, как почти сразу ко мне начали поступать послания из Потустороннего мира: письма, слова, имена, картинки, образы, истории. Я захлопнула свою «дверь ясновидения» и уставилась на бутылку минеральной воды на столе, изо всех сил стараясь сосредоточиться на ней. Мысленно напевала сначала «Runaround Sue», а потом «This Little Light of Mine» – почему-то именно их. Наконец Джефф сказал, что этот этап исследования закончен. Мне казалось, прошел целый час, а на деле – всего три минуты.

Следующим этапом был обычный разговор. Но мне по-прежнему приходилось отгораживаться от включений с Той Стороны. Мы с Джеффом беседовали о погоде, а меня теребили чей-то дедушка, чья-то мама и еще какая-то фигура, по-моему, ученый или лингвист из девятнадцатого века. У меня сложилось впечатление, что этот последний надеялся пообщаться с Джеффом.

Наконец Джефф попросил меня переключиться на режим ясновидения.

– Медиумом пока не надо, но ясновидеть можете сколько хотите.

Настойчивый дух чьего-то дедушки так и рвался в мое сознание, но я держала дверь крепко. Я изо всех сил сосредоточилась на просачивающихся в голову обрывках информации. И первый же ясный фрагмент относился к Джеффу.

– Вы переезжаете. Я вижу сосны, камин. С камином какие-то неполадки, а деревянные полы вам придется циклевать. А еще скажу, что вам надо получить новый рецепт на очки.

– Но я только что обзавелся новыми очками, – удивленно сказал Джефф.

– Да, но они вам не подходят, – сказала я. – Сделайте другие.

Последовали новые послания для Джеффа.

– Обнимите дочку. У нее впереди непростой период, девочка будет вести себя ершисто. Будьте с ней поласковее. А маме своей передайте, что она не сошла с ума и на днях действительно разговаривала со своей ушедшей матерью, когда принимала душ.