Бхагаван Раджниш (Ошо) - Поиск. Беседы о десяти быках дзен

Теперь больше нет границы между миром и нирваной. «Этот мир», «тот мир» – разделение исчезло. «Мирское» и «священное» – подобного разделения больше нет. Теперь все является мирским или священным, потому что все стало единым. Называете вы это миром или нирваной, не важно. Мир и есть мокша , мир и есть нирвана.

Подобные высказывания дзен-мастеров сильно задевают представителей других религий. Мастера дзен говорят: «Этот мир и есть нирвана, просветление, наивысшее, окончательное, и никакого другого мира не существует». Это беспокоит и создает проблемы для других религиозных людей, потому что они не могут допустить, что мирское может быть священным, что обычное может быть экстраординарным, что камни на пути могут быть бриллиантами. Но это именно так, и откровения дзен верны.

Другой мир находится не где-то там – он здесь и сейчас. Необходимы только восприимчивость и ясность. Когда ваши глаза ясны, галька превращается в бриллианты. Когда вы достигаете ясности, все камни превращаются в образы бога. Когда вы постигаете собственное существо, внезапно вы постигаете целое. Другого мира нет, этот мир единственный.

Но есть два способа видеть его, и первый – с повязкой на глазах. Не совсем правильно называть это «способом видеть», это способ не видеть. Но есть и другой – с открытыми, чистыми, ясными глазами, со способностью воспринимать. И тогда внезапно все становится прекрасным, божественным, священным. Где бы вы ни находились, вы передвигаетесь по святой земле. Вас окружает святая святых.

Босиком и с оголенной грудью я смешался с людьми мира.

Мои одежды изорваны и пыльны, но я как никогда счастлив.

Снова нечто обычное – колоть дрова, носить воду из колодца. Делать простые вещи: прибирать дом, готовить еду, ухаживать за гостем.

Мои одежды изорваны и пыльны – обратно к самой обычной жизни, – но я как никогда счастлив . Но где бы я ни был, меня окружает блаженство. Теперь это не то, что случается со мной, но то, что стало моим неотъемлемым качеством. Не то чтобы иногда я блажен, а иногда – нет, теперь это моя природа, я и есть блаженство.

Я больше не пытаюсь продлить свою жизнь.

Теперь передо мной все деревья оживают…

…потому что нет необходимости продлевать жизнь. Человек живет вечно. Отныне смерти не существует, тогда какой смысл продлевать жизнь?

Йоги всегда очень интересовались, были почти одержимы идеей продления жизни, способом удлинить жизнь. Это желание глубоко присутствует в каждом человеке. Если кто-то говорит вам, что встретил в Гималаях садху , которому сто пятьдесят лет, вы тут же испытываете интерес. Но почему? Какая разница – пятьдесят ему лет или сто пятьдесят? В чем разница? Почему вас это интересует? Вы все еще идентифицируете себя с телом и все еще боитесь смерти.

Я слышал об одном гималайском садху, который утверждал, что ему тысяча лет. Один европеец за тысячу миль отправился посмотреть на него – и только потому, что слышал, что ему тысяча лет. «Это невозможно, но кто знает… На Востоке случается всякое…»

Он пришел туда, увидел этого человека, но не мог поверить. Тот выглядел не более чем на шестьдесят. Он наблюдал за ним несколько дней, но не мог поверить, что ему тысяча лет – шестьдесят максимум. Да и то многовато… Наконец он набрался храбрости и спросил у одного из учеников, который, казалось, был главным из всех: «Как ты думаешь, ему действительно тысяча лет?»

Ученик ответил: «Я не знаю точно, потому что я нахожусь рядом с ним всего лишь триста лет». А этому ученику можно было дать не больше тридцати!..

Человеческий ум глуп. Но подобное стремление обладает большим значением: оно говорит о том, что вы боитесь смерти. Вы испытываете интерес, услышав, что кому-то тысяча лет – возможно, он сможет помочь и вам. Возможно, он откроет вам секрет, некую магическую формулу, даст некий ключ, – и вы тоже сможете жить долго. Но дзен не интересуется продлением жизни, дзен говорит: «Как только ты понял себя, жизнь становится вечной». Кого заботит продление жизни?

Продление жизни – это все еще желание тела; желание человека, который привязан к телу и боится смерти. Понимающий человек знает, что смерти нет. Смерть не может случиться, она никогда не случалась. Она происходит только потому, что вы идентифицируете себя с телом и не знаете себя. Да, тело будет отделено от вас, и если вы слишком привязаны к нему, это отделение будет выглядеть как смерть. Но если вы не идентифицируете себя с телом и знаете, что вы – это наблюдающая душа, сознание, свидетель, тогда смерти нет.

Я больше не пытаюсь продлить свою жизнь … Но кое-что произошло: теперь передо мной все деревья оживают . Даже мертвые деревья, когда я прохожу мимо них, становятся живыми.

Человек, достигший своего сокровенного центра, настолько наполняется жизнью, что, где бы он ни проходил, он изливает ее на все вокруг. Говорят, что, когда Будда заходил в лес, мертвые деревья оживали и не в сезон внезапно могли дать цветы. Возможно, это просто легенды, но они полны смысла: не исторически, не как конкретный факт, а мифологически, в неком глубинном смысле. Если вы живы, тогда все, чего вы касаетесь, становится живым. Если вы мертвы, то вы убиваете все, к чему прикасаетесь. Ваше прикосновение становится ядом.

Комментарий в прозе:

За моими воротами и тысяча мудрецов не узнают меня.

Красота моего сада невидима.

Зачем теперь искать следы патриархов?

Я отправляюсь на рынок с бутылкой вина и возвращаюсь домой.

Я захожу в винную лавку и на базар, и каждый, на кого я взгляну, становится просветленным.

За моими воротами и тысяча мудрецов не узнают меня . Истина человеческого существа настолько безбрежна, что и тысяча мудрецов не способны ее познать. Она не познана. Не только не познана – непознаваема. Чем больше вы ее узнаете, тем больше чувствуете, что она непознаваема. Это тайна – это не проблема, которую нужно решить, не загадка, которую нужно разгадать. Это тайна, которая становится все более и более необъятной. Чем глубже вы в нее входите, тем более таинственной она становится. Это сама суть. Это запредельное. Нет ничего выше этого. Нет ничего за пределами вас ; вы – это сама основа существования, основа бытия. Естественно, эта основа не может быть частью какого-то знания. Она глубже любого знания. Она глубже знающего.

За моими воротами и тысяча мудрецов не узнают меня. Красота моего сада невидима.

Это можно почувствовать. Это можно почувствовать, но невозможно познать. Человек начинает ощущать это, но это ощущение очень тонко. Его невозможно удержать. Можно осознать его, можно жить в нем, но невозможно ухватить его, уцепиться за него. Оно неуловимо.