Рушель Блаво - Как открыть третий глаз: практика пробуждения интуиции

И вот он перед калиткой. На улице утро, прекрасное летнее утро. Жизнь тоже прекрасна. Да и как же иначе! Но как же страшно сделать это движение — постучать в калитку. Да, дурные мысли от головы своей юноша гнал, но вот мысли эти почему-то уходить не хотели, а делались все больше и больше. Вдруг она не любит? Конечно, не любит. Да и за что его любить? Он и не достоин того, чтобы его любили такие вот прелестные юные особы, как та, что сейчас сидит за сиреневыми ставнями и даже не смотрит на улицу, потому что улица не для таких, как она. Он не создан для нее, а точнее, она для него не создана. И только и остается, что развернуться и пойти домой, а девяносто девять роз просто за углом выбросить. А еще лучше, дойти до моста через реку и со всей силы швырнуть этот дурацкий букет. Пусть течение подхватит его и несет к дальнему морю, куда, как гласят школьные учебники, эта река впадает. Юноша развернулся и уже было собрался уходить, как, сам того не замечая, повернулся к калитке и постучал. И совсем не робко постучал, а даже очень звонко. Бежать? Ничего не выйдет: из-за сиреневой ставни кто-то выглянул. Это она! Сердце ушло в пятки. А ну как отец дома? Вообще, в это время он в поле обычно — трудится, но вдруг как раз именно сегодня он взял да и остался по какой-либо причине дома. Кто же знает… Однако уходить уже поздно — юношу заметили. Калитка отворилась — перед молодым человеком стояла она. Как же она прекрасна! А он? Он ничтожен и совершенно никоим образом не достоин ее. Зачем же он пришел? Ведь надо что-то в таком случае сказать. Но что? Первый раз в жизни юноши было такое. Он не знал, что говорить, не знал, что вообще говорят в таких случаях. Вернее, даже и знал, поскольку читал книжки. Только вот как до дела дошло, так напрочь все забыл. И пытался вспомнить хоть слово, хоть полслова, но единственное, на что юноша оказался способен, это густо-прегусто покраснеть. И только тут, только когда краска залила все лицо его, только тут юноша то ли догадался, то ли как-то само собой так получилось, но протянул к девушке руку — ту самую руку, что держала громадный букет из девяноста девяти прекрасных розовых роз. Юноша ничего не замечал вокруг себя, но если бы замечал, то уж непременно увидел бы, что девушка, стоявшая так от него близко, покраснела еще пуще, чем он сам. Девушка дрожащей рукой взяла букет и робко, тихо так сказала «спасибо». А потом… Потом все-таки произошло то, что должно было произойти: юноша сказал то, что и хотел сказать. Девушка, выслушав юношу, покраснела еще больше, хотя, казалось бы, краснеть дальше было уже просто некуда. Но даже в таком состоянии девушка нашла в себе и силы, и слова, чтобы сказать юноше то, что, оказывается, она тоже уже давно в него, в юношу этого, влюблена, однако сама бы, будучи девушкой скромной, никогда бы в жизни не призналась в этом не только юноше, но даже и самой себе. Юноша, услыхавший это, разом от счастья вознесся на самое что ни на есть седьмое небо. Как же было радостно! И только одна фраза девушки заставила юношу спуститься с небес на землю — фраза о том, что отец сейчас как раз дома и надо бы обо всем этом ему рассказать…

Делать нечего. Юноша, ведомый девушкой, вошел в дом. Родители будущей невесты сидели за столом. Мать улыбалась, а вот отец — отец был серьезен. Даже очень. Жестом отец предложил дочери своей и молодому человеку — в будущем, возможно, зятю — подсесть к столу. Молодые повиновались. Перечить воле отца не пристало. Особенно явно юноша понял это, когда услышал, что он должен сделать. О ужас! Отец девушки приготовил ему испытания. Так положено. Но так трудно… Как же он справится? И почему сразу не убежал он от калитки? Зачем вообще пришел сюда? Для чего? Испытаний все равно не пройти, потому что он не достоин ее. Она прекрасна, а он… Впрочем, хватит уничижаться и посыпать голову пеплом. Ты лучше послушай, что там отец твоей возлюбленной — той самой, от слов которой ты несколько минут тому назад был на самом настоящем седьмом небе, — что там он, отец, говорит про те самые испытания. Их будет три. Ну да, юноша и читал, что их всегда три — юноша читал книги и знал из них, что испытаний, если таковые случаются, всегда бывает три — не больше, но и не меньше. Первое испытание — укротить коня. Второе — выстроить позади дома с сиреневыми ставнями забор. Третье — достать из реки жемчужину. По силам ли тебе это? И юноша было уже собрался встать и уйти, ничего не сказав, но вместо этого улыбнулся и ответил: «По силам». И ведь на самом деле было по силам. Судите сами. С конями юноша был с самого детства, как говорится, на дружеской ноге: любил вообще животных, но коней и лошадей любил особенно. Знал их, понимал, всегда находил подход даже к самым неординарным представителям конского племени. И каким бы ни был тот самый уготованный молодому человеку конь отца его возлюбленной, а общий язык — юноша теперь твердо верил в это — он с ним найдет, непременно найдет. Выстроить забор? Так ведь отец юноши — самый знатный строитель в округе. И вы думаете, что свое мастерство отец не передал сыну? Если вы так думаете, то вы очень ошибаетесь, потому что в наших краях всякий отец всякому сыну передает все свое мастерство. И юноша наш просто равных себе не знал в строительном деле. Забор? Раз плюнуть. И, наконец, жемчужина. Всякий знает, что жемчужину можно найти только в раковине. И не в любой раковине, а лишь в той, что лежит на дне моря. У нас же до ближайшего моря дней примерно тридцать пути. Что же делать? Неужели опустить руки? Никогда! Юноша знал одну тайну, которую некогда поведала ему — еще ребенку — его прабабушка. Оказывается, в нашей реке, если под мостом выплыть на самую стремнину да нырнуть поглубже, можно достать раковину с жемчужиной. Откуда ей тут взяться? Море иногда свои бесценные дары приносит и в наши края, оставляя их как раз под мостом — на самой речной стремнине. Только не надо бояться нырять.

Весь следующий день юноша посвятил прохождению испытаний. Утром он укрощал коня. И укротил. Днем строил забор. И построил. А вечером направился к мосту, аккурат под ним выплыл на стремнину, нырнул и с первого же раза достал раковину, в сердцевине которой лежала не имеющая себе равных по красоте жемчужина. С радостью отец отдал руку своей дочери этому молодому человеку. А потом рассказал отец, что сам он некогда проходил такие же испытания, чтобы взять в жены самого любимого человека — ту, что потом стала мамой девушки.

Время пролетит быстро. Сыграют юноша и девушка свадьбу, пойдут дети. Придет срок выдавать дочь замуж. Но уже теперь юноша знает, что скажет он жениху своей дочери, какие испытания приготовит своему будущему зятю.

Для здешних мест зима не только не новость, но и вполне себе обычное явление. Но все же зима зиме рознь даже в наших краях. Взять, к примеру, зиму в городе, зиму в деревне и зиму в лесу. Как думаете, есть разница? Если вы хоть немного знаете что-нибудь о наших краях, то непременно на мой вопрос ответите, что разница есть. Это в городе, как в песне поется в одной старой, по зиме бывает тепло и сыро. Да уж, кому доводилось хотя бы раз зимовать в городе, скажет непременно, что там тепло. Жители Юга будут возмущаться — как же, дескать, тепло, если совсем не тепло, а даже очень холодно. И правда, не только летом, но и весною и осенью несравнимо теплее в городе, чем по зиме. Но это, друзья, с чем смотря сравнивать. Если сравнить зиму в городе с зимой в деревне или в лесу, то вот тогда всякий скажет вам, что в городе именно тепло. Именно зимой. И сыро — потому что снег едва только выпадет, как сразу же почти начинает таять. Только вот никак растаять толком не может — вечно до самого апреля хлюпает под ногами. Так и получается, что в городе зимой не только тепло, но и сыро.