Бэрд Сполдинг - Жизнь и Учение мастеров Дальнего Востока

Кто-то высказал предположение, что они разыграли все это специально. Глава экспедиции чуть не набросился на него с кулаками: «"Разыграли"! Скажешь еще! Да таким «артистам» можно платить по мильону в неделю! А губернатор? Да хоть режьте меня, а он перетрухал по-настоящему. Признаться, я и сам в один момент был не лучше его. Конечно, и у меня закралось подозрение, когда этот парень — трах-бах! — и преобразился. Но я думаю, дело тут не в одном Баггете. Когда солдаты побежали к нам, они же были вне себя от радости. Не все так просто, как кажется на первый взгляд. Ведь они же сперва думали, что Будда пришел им на помощь. А когда раскумекали, что к чему, у них и сердце ушло в пятки. У них, по-моему, даже мечи выпали из рук. А Будда, какой молодец! Как он растормошил этого старикашку-губернатора, а? Наверно, он будет еще посильней Иисуса; да ему и самому пришлось не сладко, одни мы сухими из воды вышли.

А для губернатора — ничего так встрясочка на старости лет! На душе у него, видать, так паршиво, что хоть ремнем удавись. Когда Будда схватил его за руки, я думал, из парня душа вон вылетит. Бог его знает, доживет ли он до утра… Хотя, по правде сказать, оно и к лучшему. Он же тут самая большая шишка. Я бы не хотел оказаться на его месте».

Там мы и скоротали ночь за разговорами и не заметили, как настало Утро. Глава экспедиции встал и, сжав ладонями виски, воскликнул: «Братцы, а вы спать не собираетесь? У меня уже голова опухла от разговоров». Мы легли, не раздеваясь и подремали часок перед завтраком.

Когда утром нас позвали завтракать, первым с постели вскочил глава экспедиции. Он брился и чистил зубы с усердием школяра. Умывшись, он крикнул, чтоб мы поторапливались. Вскоре мы зашли в дом и застали в нем Эмиля и Джаста. Глава экспедиции уселся между ними и продолжение всего завтрака задавал вопросы то одному, то другому. Покончив с едой, он встал из-за стола и сказал, что хочет посмотреть на дом, который вырос, по его словам, «за пятнадцать минут». Он обнял Джаста за плечо и сказал, что если б он мог взять Эмиля и его мать с собой в Америку, то они вместе настроили бы кучу домов для бедняков. «То-то отвиснут челюсти у нью-йоркских владельцев трущоб! — добавил он. — Придется выплачивать им ренту». Эмиль заметил: «Мне кажется, бедняки не захотят жить в таких домах». «Не захотят? Да кто их спрашивать-то будет! Настроим домов, и я сам будут брать каждого за шиворот, затаскивать внутрь и сажать на цепь!» Мы живо представили себе эту картину и от души рассмеялись.

Мы всегда считали главу экспедиции спокойным, сдержанным человеком. Он рассказывал потом, что события последних месяцев все в нем перевернули, и в голове у него зароились кучи вопросов. Он прибавлял, что такой интересной экспедиции у него еще никогда не было, хотя он изъездил вдоль и поперек весь земной шар. Он твердо решил помочь нам в организации второй экспедиции, чтобы продолжить раскопки под руководством наших друзей. Его скоропостижная смерть помешала реализации этого плана.

Ему не терпелось посмотреть на вчерашний дом. В конце концов, Джаст и еще один наш друг согласились провести его. Они вернулись через полчаса; глава экспедиции ликовал: домик стоял на месте, целый и невредимый. Исполнилась мечта его детства. Мальчиком он мечтал встретить добрых фей и строить вместе с ними дома для бедняков.

Команда у нас была довольно большая, и мы решили смотреть домик по очереди — группами по пять-шесть человек. В первую группу вошли Эмиль, глава экспедиции и я. К нам присоединились еще мать Эмиля и наша хозяйка. Едва вдали показался домик, навстречу нам выбежала девочка. Она бросилась в объятия матери Эмиля и радостно объявила, что ее брат жив и здоров. Когда мы подошли к дому, из дверей вышла мать мальчика и, став на колени перед матерью Эмиля, выразила ей свое восхищение. Благородная дама помогла ей встать и сказала, что не нужно становиться перед ней на колени; она готова помочь всем людям; а благодарить за это нужно не ее, а Великое Существо. Из-за двери выглянул мальчик, и мать пригласила нас зайти. Мы вошли в дом вслед за женщинами; наша хозяйка перевела нам весь их разговор. Домик и вправду стоял на своем месте. В нем было четыре очень уютных комнаты. По бокам от него ютились три жалкие лачуги. Мы узнали, что жители лачуг спешат поскорей переехать отсюда, потому что считают, что дом построил дьявол и если они останутся, то им несдобровать.

Вскоре и губернатор дал о себе знать. Часов в одиннадцать утра он прислал к нам командира с нарядом солдат и пригласил нас к себе на обед в два часа дня. Мы приняли приглашение, и в назначенное время к дверям нашего дома подошел эскорт, который должен был проводить нас к дому губернатора. Надеюсь, вы уже догадались, что фиакров в этой стране нет и в помине, а единственным средством передвижения служат… ноги.

Прибыв в дом губернатора, мы застали в нем множество Лам, и в том числе Верховного Жреца, пришедших сюда из соседнего монастыря. Мы узнали, что в этом влиятельном монастыре проживает от пятнадцати до восемнадцати сот Лам и что сам губернатор входит в их верховную жреческую коллегию.

Мы готовились к оживленной дискуссии, а оказалось, что монахи просто хотят поближе с нами познакомиться. Наши друзья были хорошо знакомы с Верховным Жрецом, много раз с ним встречались и вместе работали. Губернатор не знал об этом вплоть до сегодняшнего утра, когда Верховный Жрец возвратился в монастырь после трехлетнего отсутствия.

Ламы были людьми высокообразованными и с широким кругозором; они много путешествовали, а двое из них даже жили по году в Англии и в Америке. Губернатор рассказал им о том, что произошло вчера вечером, и за обедом они выказывали нам знаки искренней дружбы. Губернатор был очень близок им по духу, и стоило нам упомянуть о вчерашних событиях, как его лицо просветлело. Он признался нам, что вплоть до вчерашнего вечера питал глубокую ненависть ко всем чужеземцам. Беседовать приходилось через переводчиков, поэтому нам нелегко было проникнуть в душу собеседника.

Когда мы собрались уходить, Ламы пригласили нас назавтра к себе в гости. Эмиль посоветовал нам не отказываться, и этот день мы провели с пользой и не без приятности. Главный Лама оказался замечательным человеком. Дружба, которая завязалась у него с нашим Руководителем, впоследствии переросла в братский союз душ. Он оказал всем нам неоценимую помощь во время работы в этой стране.

Эмиль сообщил нам, что на вечер намечается собрание. Подобное проводилось год назад в его деревне. Он приглашал всех нас. Мы пообещали, что придем непременно. Незадолго до назначенного часа Эмиль, его мать и я зашли за матерью и сестрой излеченного мальчика, которые просили взять их с собой. По дороге назад мы обратили внимание на множество полуразвалившихся грязных лачуг. Девочка остановилась перед одной из них и сказала, что здесь живет слепая женщина. Она спросила у Эмиля, можно ли взять ее с собой. Эмиль не стал ее отговаривать. Девочка открыла дверь и вошла в хижину, а мы остались снаружи. Через несколько минут она появилась в дверях, сказала, что женщина очень испугалась, и попросила Эмиля подойти к ней. Они поговорили пару минут, а затем вдвоем вошли в дом.