Александр Аксенов - Я могу вам помочь. Защитная книга для пожилых людей. Советы на все случаи жизни

В 1886 г. в Ярославской губернии в г. Данилове, в доме купца М-ва, стуки, самодвижение и самолетание всех предметов: кипящий самовар и посуда переносятся на пол; невидимая сила не коснулась только образов, пред которыми теплилась лампада. Продолжалось более месяца пред глазами целой толпы любопытных, без всякого повреждения людей и предметов.

В 1887 г. в Томской губернии возле г. Мариинского, на кожевенном заводе купца Савельева в ночь на 1 сентября полный погром: почти во всех окнах двухэтажного флигеля, где жили хозяева, перебиты стекла и множество всякой посуды.

Прибыли следователь, товарищ прокурора, воинский начальник; хозяева и 40 заводских рабочих показали, что видели, как вещи, лежавшие спокойно, внезапно поднимались с места и стремительно летели в окна и разбивали их. Никто не мог уловить момента поднятия, но все ясно видели полет вещи. Корреспондент был свидетелем, как на глазах у всех большая табуретка, стоявшая у плиты, поднялась в воздух и полетела в окно.

В 1890 г. в Петербурге, в одной из казарм, в квартире полковника А. Б. почти ежегодно, начиная с 1886 г., замечались разные явления: слышались шаги, вздохи, голоса, царапание по платью или мебели, пронзительный свист, стройное пение; при полном свете виднелись человеческие фигуры; растворялись и захлопывались двери сами собой и проч.

В 1891 г. в Курской губернии возле Обояни в селе Горяйнов, в доме крестьянина Симеона Пашкова в течение почти года – бросание камней и кирпичей в окно, выбита рама, и камни вылетают на улицу; это повторялось почти ежедневно при толпе народу.

Дочь Пашкова 9 лет видит разные человеческие фигуры в связи с происходившими явлениями, на себе самой терпит разные гонения – то что-то ее бьет, сшибает с ног, путает ей ноги, сбрасывает с постели; незадолго до прекращения явлений хозяин слышит в сенях крик, свист, топот и голос «недолго буду у вас», соседи также слышали этот шум и крик.

В 1893 г. в Тобольской губ. в Тюкалинском округе, в с. Сыропатском, в доме священника Донарского в течение шести месяцев преследование разными таинственными проказами: выдергивание растений из горшков, обламывание листьев и сучьев, так что были вынуждены перенести цветы в другой дом; тогда началось опрокидывание и швыряние всякой утвари, унос, прятание и даже истребление разных вещей. После молебна с водосвятием все прекратилось.

Отец Николай живет в этом доме уже 13 лет. Истекшим летом дом капитально отремонтирован. До ремонта в доме было совершенно спокойно, и после ремонта еще два месяца прожили в полном спокойствии. Но вот недавно батюшка стал слышать, что в кухне изнутри пола кто-то скребет, иногда посвистывает. Он тщательно осмотрел пол, заглядывал в подполье, но ничего там не нашел. Так прошло три дня. Он никому ничего не говорил, боясь смутить домашних. Затем, кроме скребления и посвистывания, начались стуки в пол, довольно сильные. Казалось, кто-то скребет пол когтями; поскребет и свистнет.

Тогда услышали и узнали это все домочадцы. Понятно, сначала испугались, а потом стали доискиваться причины таких явлений. Полагали, что это мыши или другие зверьки, но никаких признаков присутствия мышей не открыли. В подполье ставили съестное, разные приманки, рассыпали муку, чтобы открыть животных или хотя бы их следы. Приманки оставались нетронутыми, на муке не оказалось никаких следов. Постукивание и посвистывание продолжалось то под шкафом, стоящим возле западни в подполье, то у противоположной стены кухни. Стучало утром часов в 9-Ю, стучало днем, особенно стуки и звуки надоедали поздно вечером, ночью, даже до 3–4 часов утра. Никто не мог заснуть, все были в напряженном состоянии. Защищались лишь молитвою и крестом.

Раз собрались целою компаниею исследовать явление. Зажгли огонь и в подполье спустилось несколько человек. Смотрят, шарят там, но ничего не находят и даже не слышат, а наверху, напротив, постукивание и свистки явственно продолжаются. Все село заволновалось. Толпами приходили наблюдать «духов».

Однажды днем на дворе и в доме были люди, в кухню вдруг со двора сверху влетел камень. Влетел в окно, когда оно не было отворено, даже рама не створная, а стекло оставалось неповрежденным. В другое окно, по другому направлению, влетели куски сухой глины и извести и упали на пол. Стоявшие на дворе люди не видели ничего особенного, но заметили только, что люди, бывшие в кухне, казались сильно испуганными. Куски глины и извести о. Николай хранит и поныне. Один кусок ударился в руку женщины, которая некоторое время чувствовала значительную боль.

Ничего более не оставалось делать, как прибегнуть к молитве. О. Николай распорядился поднять св. иконы из церкви и принести домой. Лишь только иконы поставили в комнате, как из кухни еще два раза стукнуло. Отслужили молебен и прочитали соответственные молитвы; с тех пор стало спокойно.

Много всегда говорили о прозорливости отца Амвросия. Он старался скрыть от людей этот свой дар и не имел обыкновения предсказывать. Но в тех советах, которые он давал, этот дар обнаруживался во всем своем непостижимом величии.

Для него не существовало тайн: он видел все. Незнакомый человек мог прийти к нему и молчать, а он знал его жизнь и ее обстоятельства, его душевное состояние и зачем он сюда пришел. Отец Амвросий расспрашивал своих посетителей, но внимательному человеку по тому, как и какие вопросы он ставит, было ясно, что батюшке известно дело. Но иногда, по живости природы, это знание высказывалось, что всегда приводило старца в смущение.

Не так давно к нему подошел молодой человек из мещан с рукой на перевязи и стал жаловаться, что никак не может ее вылечить. У старца был еще один монах и несколько мирян. Не успел тот договорить: «Все болит, шибко болит», как старец его перебил: «И будет болеть, зачем мать обидел?» – Но разом смутился и продолжал: «Ты ведешь-то себя хорошо ли, хороший ли ты сын? Не обидел ли?»

Приезжают к батюшке две сестры. Младшая – невеста, влюбленная, счастливая, с детства радостного настроения; старшая – тихая, задумчивая, богомольная. Одна просит благословить ее выбор, а другая – просит пострижения. Батюшка невесте подает четки, а старшей говорит: «Какой монастырь! Ты замуж выйдешь – да не дома – вот тебе что!» и назвал губернию, куда они никогда не ездили. Обе возвращаются в Петербург. Невеста узнает, что любимый человек ей изменил. Это произвело в ней страшную перемену, потому что ее привязанность была глубока. Она постигла суетность того, что прежде ее занимало, ее мысли обратились к Богу, и вскоре одной инокинею стало больше.