Наталья Степанова - 7000 заговоров сибирской целительницы

Саша мой с друзьями угнал мотоцикл. Ему двадцать лет, этому мотоциклу, захочешь продать за пятьсот рублей – и то не продашь. А дали им по два года. Сашка за руль-то и не садился. Били их в ментовке, вот он и оговорил себя по дурости.

На свиданке сын плакал, клялся, что не виноват, просто побоев не вынес, вот и сказал, что от него требовали на допросе.

На суде я разрыдалась, и судья меня выгнала, да еще грубо так!

Через месяц сына моего убили в заключении. Один парень потом рассказал, что в тюрьме Сашу изнасиловали. Сыну было 18 лет. Я не могу теперь слышать треск мотоциклов, у меня сразу же припадки начинаются, каких раньше никогда не было.

Мужик тот, у которого мотоцикл угнали, приходил ко мне пьяный, просил 20 тысяч. За эти деньги обещал сказать, что прощает их. Денег у меня не было. Стала я его просить, умолять за так простить. Выпил он у меня в дому бутылку водки, покуражился и ушел. Напоследок сказал:

– Хрен с тобой! Вот отдерут твоего пацана зеки – сразу вспомнишь, что пожадничала.

У меня очень старый дом, но даже если бы мне пришлось его продать и остаться с детьми на улице, я бы и то согласилась, но мой дом и на пятнадцать тысяч не потянет. В нашем селе дома не покупают. Кто уезжает, просто заколачивает окна и двери, и все.

Адвокат мне песни пел, что срока Сашеньке не дадут. Мотоцикл, мол, старый совсем. Но судья очень принципиальной оказалась. Решила показательный процесс устроить. Разве у нее нет детей? Я понимаю, работа такая, за эту работу она получает деньги, а значит, должна эти деньги отрабатывать, но зачем же палку перегибать? И что по сравнению с вечностью наша короткая жизнь? Была бы я богатой, купила бы своим мальчикам мотоцикл. А теперь из-за груды железа нет моего Саши. И в дверь он ко мне никогда уже больше не постучит. У него не было девушки… Я не могу есть и спать. Мне слышится голос моего сыночка. Как мне жить, не знаю…»

Читают на смягчение приговора, перед тем как войти в зал суда: Огнево – от гнева, Ангел навстречу, Христос по пути. Милостивый Никола Гневный, суд отведи. Высветли сердце, высветли мысли на доброту судьи. Рабу Божию (имя) в милость суда помоги. У меня замок, у Богородицы ключи, открой рабу Божию (имя) все пути. Господи Иисус Христос, помоги. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Утираются в суде платком (несколько раз), на который дома читают сорок раз:

Стоит гроб из четырех досок, в гробу четыре черта сидят, на судейский порог глядят. Как от этих чертей открещиваются, как от них отмаливаются души малые и души старые, души грешные и безгрешные, так отпрашивают и отмаливают от вьедливого суда, от засуда и застенков, и от тюрьмы, и от замков, от колы-затворы, колы-запоры. Вы, седьмые ключи. Вы, седьмые замки, отпирайтеся, открывайтеся. Вы железные, вы засовы, вы кандалы и оковы, здесь стоит Бог, здесь Его порог. Он суда не допустит, Он в тюрьму раба Божия (имя) не пустит. А ты, красно Солнце, решетное оконце, решетки разойдитесь, петли с дверей сместитесь. Я Рам, Авраам, Ахала, Духала, Ум, Зим, Зем, Була, ах, ам тала. Седьмая, восьмая, тринадцатая. Моему слову последним никогда не быть. Раба Божия (имя) судьям никогда не осудить. Кто есть Судья? – Господь. Ему о нас и судить, и так тому чтобы и быть. И ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Заговор можно читать в здании суда. Он всегда хорошо помогает, смягчает сердца судей во время приговора.

Господи, помоги, Господи, благослови. Святой Спас-Государь, в моем судном деле умягчи сердце судьи (имя). Запрусь, затворюсь, в Божьи ризы облачусь. Со мной Архангел Михаил, Архангел Гавриил, Николай Угодник, Божий помощник. Все они меня защищают, от гнева судьи укрывают, просят, молят за меня, уговаривают, с грозным судьей заговаривают. Ты, судья, громко не кричи, не грози, как Милостливый Господь всех прощает, так и ты раба Божия (имя) прости и милостливо с суда домой отпусти. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Заговаривают серый мак и рассыпают его в здании суда.

Милосердный Боже, Милосердием Своим со мной поделись и за меня, раба Божия (имя), помолись. Сяду я, раб (имя), в сани, сани те крыты соболями и бобрами, под санями змея Скарабея лежит, от неправедного судьи меня сторожит, плюет своим ядом на мой серый мак. Я тот мак буду в суде посыпать. От того мака в судье будет злоба крепко спать. Спи, злоба, не просыпайся, на раба Божия (имя) не бросайся. Люби, судья, меня, как любишь сам себя, как любит мать свое дитяти, кобыла – своего жеребята, овца – своего ягнята. Суд – судом, век – веком, мак – маком. Сею мак, уйдут пусть те судьи, что меня едят. Пусть останутся судьи и сидят те, кто мой мак любит, и тот, кто меня не осудит. Ключ, замок, язык. Аминь. Аминь. Аминь.

Отрывают рукав от рубашки, в которой умер человек, завязывают его узлами и читают три раза на каждый узел.

Рукав берут с собой, когда идут в суд.

Как этого покойника не осудить, в тюрьму, на каторгу не усадить, так и раба Божия (имя) не осудят. У всех судей сердца умилятся, к рабу Божию (имя) не станут они придираться. Как Господь будет добр к судье на своем Божием суде, так и судья, будь милостив к рабу Божию (имя). Ныне, присно, во веки веков. Аминь.

Встану я на запад хребтом, перекрещу небо и землю перстом, омоюсь святой водой, помолюсь Богородице дорогой. Матерь Божия, доброе сердце, всех Ты жалеешь, всем Ты помогаешь. Помоги и мне, Божией рабе (имя). Запрети раба Божия (имя) судить. В кандалы ковать, двери, замки закрывать судьям правленским, судьям сельским, судьям мировым, городским, судьям становым. Как эти судьи не могут воду с окияна дна испить, песок брать и жевать, так бы они не смогли рабу Божию (имя) плохого пожелать. Казался бы он им лучше свету белого, лучше Солнца красного и своих родных детушек. На засовы бы они не закрывали, на замки на годы не запирали, свободу и жизнь бы не отнимали. Как ты, Господи, их в Судный день будешь судить, рядить, прощать, с благословением отпускать, так и судьи, будьте милостивы к моему рабу Божию (имя). Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Ангеле Божий, предстояй ми от купели Святого Крещения, колико аз преогорчевал тебе злыми помыслы, скверными словесы и постыдными деянями в житии моем! К тому же не памятовах, яко имам тя даннаго ми от Бога хранителя. Егда аз упивахся вином, или бестудно плясах, или в блуде, хищениях и злоупотреблениях иждивах житие мое; и в сии дни ты не отлучался ecu от мене, но токмо, яко чистый дух, печален был ecu о мне, непотребном рабе.