Наталья Степанова - Заговоры сибирской целительницы. Выпуск 16

Именем Христа, именем апостола Петра,

Именем святой Елены,

Именем ее дивноживого зеркала и всего Зазеркалья.

Я, Божья раба (имя), заклинаю и повелеваю!

Зеркало, проснись! Отражение, сместись!

Зазеркалье, мне, Божьей рабе, покорись.

Верни мне тот день, тот час и все мое то время,

Когда раб Божий (имя) меня любил,

Слова ласковые мне говорил, по мне сердцем страдал,

Душой тосковал и горевал, глазами меня искал.

Зеркало, сместись, время, вспять повернись!

Именем Христа, верного Ему апостола Петра.

Пусть мои слова огнем пылают,

И сорок ангелов мои слова повторяют.

Во имя Святой Великой Троицы,

Отца и Сына и Святого Духа.

Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Раскаявшийся да простится

«Прошу Вас дочитать мое письмо, а главное, если Вы даже посчитаете, что я заслужил ту кару, которую я терплю ради моей матери и ее слез, умоляю Вас помочь мне. Не выбрасывайте мое письмо, прочтите его до конца, пожалуйста.

В своих книгах вы пишете, что если просить ради Христа, то нельзя отказывать, так вот именем Христа прошу и умоляю помочь мне в моей беде.

А теперь я Вам расскажу, как все это было. Ничего не утаю и не прибавлю, я ведь знаю, что Вас нельзя обмануть.

Когда мне было девять лет, задавился мой отец. Человек он был пьющий и скандальный, поэтому в нашем доме были каждый день то песни под баян, то буйство и драки. После его похорон дома стало непривычно тихо, а мама сразу ожила и расцвела, а потом неожиданно исчезла. Я остался с бабушкой, мать уехала в город, чтобы устроить свою жизнь заново, как потом говорила всем моя бабушка.

Вскоре она действительно вышла замуж за пожилого полковника и только через несколько лет забрала меня к себе. Отчим постарался и определил меня в военное училище, и поэтому я им снова не мешал. Каникулы и праздники я проводил в своей деревне у бабушки. Среди моих деревенских друзей была одна девчонка, звали ее Таня. Она была самая красивая, и все наши ребята ухаживали за ней. Я тоже не был исключением, и мы стали с ней встречаться. Когда я был в училище, то скучал по ней и сильно переживал, что она найдет себе другого парня. Я писал ей письма каждый день и психовал, когда долго не было ответа.

Мой друг Сашка посоветовал мне переспать с ней, тогда, мол, она никуда не денется. В очередной свой приезд в деревню я уговорил бабушку побыть у соседей, объяснив ей, что хочу пригласить к нам домой Таню.

Правдами и неправдами я Татьяну упросил выпить вина и, напоив ее, переспал с ней. Потом ей было плохо от выпитого вина, и я возился с ней и уговаривал ее не плакать из-за случившегося. Клялся, что теперь она мне фактически жена и что я всегда, всю жизнь буду с ней.

«Считай, что сегодня наша с тобой свадьба», – убеждал я ее.

Она стала приезжать ко мне в училище, и мы с ней стали прятаться по подвалам и крышам. В то время мне казалось, что я ее безумно люблю, потом, как только я про нее думал, в голове у меня начинался жар и сердце прыгало в каком-то невероятном волнении. В душе я желал только одного, чтобы она забеременела, тогда бы уж она точно никуда не делась, размышлял я, и всячески хитрил, чтобы не предохраняться.

Возможно, что мы с Таней поженились бы и прожили долго и счастливо, но в моей судьбе наступил неожиданный поворот. В училище был бал, и я познакомился с Верой. Мы стали с ней встречаться и только тут я понял, как сильно отличается деревенская девушка от городской. С Верой мне было не стыдно бывать в любом месте. Она была современна, водила машину, знала компьютер и говорила на двух языках. К тому же я понял, что благодаря ее отцу я смог бы быстро сделать карьеру. В обшем, Таня стала помехой для моего счастья, но сказать мне ей это было уже не просто, потому что она ждала ребенка. Чем больше я об этом думал, тем больше ненавидел Татьяну. Обиднее всего было то, что я чувствовал, как искренне меня любит Вера и в ее доме меня уже принимали как своего. Мне было жалко себя, ведь в детстве я не видел ничего хорошего, одни пьяные скандалы. Теперь я мог бы иметь с Верой все: квартиру в центре, повышение, деньги. Вера говорила, что отец ей обещал на свадьбу кучу денег.

В общем, я решился, поехал к Татьяне и сказал ей:

– Мне стало известно, что ты гуляла не только со мной. Ребята мне рассказали, как ты ноги раздвигала налево и направо перед всеми подряд. Да, я тебя любил и теперь ты мне небезразлична, но я не собираюсь воспитывать чужого ребенка, этого ты от меня не дождешься. Или избавься от этого ребенка или я больше никогда к тебе не подойду на пушечный выстрел. Если ты сейчас же признаешься, чей это ребенок, то, возможно, я еще тебя и прощу, – говорил я ей.

Никогда не забуду, как Таня стала плакать и клясться, что у нее никого не было, кроме меня, и что ее, верно, просто кто-то оговорил. Она так рыдала, что в какой-то момент я уже был готов сдаться, плюнутъ на все и приласкать ее. Но в этот момент я вспомнил Вepy, ее машину, нормальную жизнь, которую я бы имел, став ее мужем. Я переборол себя и снова стал требовать, чтобы она призналась, кто истинный отец ребенка. Естественно, она твердила, что отец ребенка – я. Я сделал вид, что оскорблен ее ложью, хлопнул дверью, сказав, чтобы она никогда больше не смела попадаться мне на глаза и что я немедленно женюсь на первой встречной, пусть это будет кто угодно, но только лишь бы это была не она. Я возвращался в город, в душе у меня была радость освобождения. “Как ловко я придумал”, – думал я. Теперь не я перед ней, а она виновата. Пусть докажет, что это ребенок от меня.

Подумал я так и вдруг ужаснулся другой мысли. А что, если она родит и по крови, по ДНК докажет, что это мой ребенок. Если это дойдет до Веры, то я ее потеряю навсегда и у меня никогда не будет своей машины.

Признаться честно, временами у меня была даже мысль убить Таню. Я представлял, что плыву с ней в лодке и сталкиваю ее в воду, она барахтается, а затем тонет, ведь она не умеет плавать. Потом стал представлять, как сталкиваю ее с обрыва. У нас в селе есть утес высотой с девятиэтажку.