Наталья Степанова - Заговоры сибирской целительницы. Выпуск 18

С тех пор прошло уже много лет, и все ее угрозы сбылись. Я была свидетелем не только того скандала, но и всех бесчисленных бед, которые с тех пор преследуют нашу семью.

Буквально на другой день провалился под лед мой старший брат. Его тело так и не нашли. Младший мой брат упал и ослеп, дожил до девятнадцати лет и умер от опухоли головного мозга. Мамина сестра, тетя Света, заболела эпилепсией. Припадки случались все чаще и чаще, а затем у нее стало плохо с головой, она и теперь находится в психоневрологической больнице. Ее сын Илья, наш племянник, поехал в город сдавать молоко и пропал без вести. Отец наш начал пить и по пьянке убил своего друга, но до суда он не дожил, нам сказали, что он наложил на себя руки.

Когда мне было шестнадцать лет, я обварилась кипятком, да так сильно, что осталась на всю жизнь изуродованной. Замуж я выйти так и не смогла. Теперь вот болею: нет у меня ни одного здорового органа. Не жила я, а только мучилась и если бы не боялась, то давно наложила бы на себя руки.

Правду сказала та соседка: я не хотела жить и жалела, что родилась.

А мама моя заболела какой-то странной болезнью, и врачи никак не могли поставить диагноз: мышцы у нее постепенно атрофировались, теряли силу и вскоре она не то что ходить не могла, даже ложку в руках у нее держать не получалось.

Многие годы мама сидела или лежала, а перед смертью она меня попросила отыскать нашу бывшую соседку тетю Шуру и попросить у нее прощения за причиненное ей мамой зло. А еще просила передать, что она сильно раскаивается в своем проступке и умоляет снять заклятье с нашего рода, ведь уже почти никого в живых не осталось.

Потом мне стало известно, что наши соседи переехали в Дупленку, и я, оставив маму на попечение одной женщины, поехала туда, чтобы выполнить ее волю.

В Дупленке дверь мне открыла Шурина дочь, Галина. Когда я ей рассказала о том, зачем приехала, она ответила, что мать ее давно живет в монастыре, они не видятся и что имя у нее теперь другое, поэтому вряд ли ее можно отыскать.

Галя принесла большую отпевальную книгу, я ждала, когда она что-то в ней читала. Но, увы, она сказала, что вряд ли сможет мне помочь, и показала мне лист, на котором было написано, что весь род За харовых (то есть мой) уже отчитан за упокой. Имена наши были обведены черным карандашом: там были имена и мамы, и сестры Ани, и братьев, да и вообще всех родных нам людей. Было там и мое имя. У меня до сих пор перед глазами стоят жирные черные круги вокруг наших имен.

Приехав домой, я рассказала обо всем маме, и она мне сказала:

– Не знаю, простишь ли ты меня, дочка, что из-за своего дурного характера я навлекла на тебя и на всех вас эту напасть. Все теперь я все поняла, но слишком поздно.

А через неделю мама умерла. Последними ее словами были:

– Теперь все беды тебе нести. Если бы я тогда знала…

Наталья Ивановна, может быть, я ошибаюсь, но думаю, что, прочитав историю моей семьи, кто-то задумается и не совершит тех же ошибок, что и мы. История моя учит избегать ссор, ведь никто не знает, чем такая ссора может закончиться.

Опубликуйте, пожалуйста, мое письмо в своей книге.

Купите на Пасху две церковные свечи, скрутите их в одну и, засветив ее, прочитайте девять раз подряд такой заговор:

Из письма:

«Дела у меня всегда шли неплохо. У меня есть природное чутье, какой товар следует, а какой не следует закупать, какой товар пойдет, а какой может залежаться. Работаю я много, и отдача всегда была хорошей.

Детей выучила, дочек замуж отдала, сына женила… Помогла им с жильем.

Думаю, ну все, теперь нужно и на старость себе подкопить, да не тут-то было.

Встала напротив моего торгового места одна хохлушка. День-два поработала, поняла, что ко мне люди подходят, берут мой товар, и давай им врать:

– Вы у нее ничего не берите: у нее бывает много брака, а потом люди с ней ругаются…

Другим говорит:

– Заразная она, не советую у нее брать. Мы все здесь против нее, да она директору рынка хорошо платит, вот и вынуждены с ней рядом стоять.

Мне потом ее слова покупатели передали. Я сперва терпела, нервничала, а потом думаю, что это я должна с ее враньем мириться, взяла и все ей высказала. Тогда она мне заявила:

– Хочешь быть богатой? Ишь ты какая, посмотрим теперь, как ты заживешь.

После этого неприятного разговора она в открытую стала колдовать. То бросит у моего места огарок свечи, то горсть шелухи от семечек, то воду разольет.

Вы не поверите – после этого покупателей вовсе не стало. Стою как дура, отдам деньги за место, потрачусь на обед, отдам за хранение товара – и все, хоть бы копейку заработала!

Это продолжается уже третий месяц. Сперва я себя утешала, убеждала, что дни такие, у людей денег нет. Но время идет, у всех все покупают, а у меня ничего.

Вот и решила написать Вам это письмо. С уважением, Молокова Л.».

Придя на рабочее место, перекреститесь и скажите:

Из письма:

«После смерти мужа я так и не вышла замуж. Вот уже восемнадцать лет я одна кукую в пустой квартире. Неужели мой век любви закончился, а ведь я нестарая, мне всего только сорок лет.

Женщина, похоронившая мужа, на сороковой день должна сжечь свой вдовий платок, читая при этом особый заговор. Если она не избавится от вдовьего платка, то не исключено, что будет доживать свой век в одиночестве. Заговор такой: