УЧЕНИЕ ХРАМА. Том I

Однако на своем подъеме с нижней ступени этой лестницы оно утрачивает сознание каждой Вселенной как отдельной и объективной области жизни, удерживая лишь то, что было приобретено из опытов, пройденных в теле, построенном из субстанции этой Вселенной.

Когда на этой лестнице эго делает последний шаг вверх, оно утрачивает всякое чувство обособленности. Прежние четыре Вселенные с их разобщенными формами более не существуют в его сознании, но оно удерживает все, что через них принес ему опыт.

Самый закоренелый материалист или атеист в глубине души знает, что он совсем не такой, каким предстает в глазах других людей. Он либо создал ментальный образ, наделив его негативными качествами материи, и старается убедить других, что он и есть этот образ; либо спекулирует на слабости тех неуемно любопытных, которые вечно ищут что-нибудь неестественное в природе или в человеке. Материалист bona fide, который действительно не верит в Божественное, является абсолютной невозможностью во Вселенной, ибо она создана Богом, в Боге и из Бога, каким бы именем, формой и естеством ни наделил бы Его человеческий ум.

По самой своей природе человек должен иметь Бога, и не имеет значения, будет ли этот Бог Высшим Существом, солнцем, образом, сотворенным его собственными руками, или идеальным, совершенным человеческим существом. Первый же вопль пробужденной к свету души – был ли он заглушен ужасом перед неизвестным или прозвучал громко в мольбе о защите, утешении или помощи в часы нужды, – это вопль бессознательного признания Бога. Возможно, что этот вопль был выражением восторга перед необычайной красотой или величием, перед проявлением феноменальной силы, но какова бы ни была побудительная причина, это вопиял Бог в нем самом, взывающий к Богу, создавшему его, взывающий о возвращении в Сад Эдема, то есть в состояние равновесия и совершенства, из которого человек был изгнан Божественным Законом, с тем чтобы вернуться в облачении бессмертия.

Любая неудовлетворенная жажда любви, преданности, истины; любая волна восхищения перед красотой, в какой бы форме эта красота ни проявлялась; каждое устремление к силе, могуществу, желание увековечить свое собственное мастерство – является уже наполовину осознанным обращением к Богу, в которого, согласно его заявлениям, не верит материалист. Но его неверие – это отрицательная вера; и любое его усилие, направленное на то, чтобы доказать свое неверие другим, в действительности заставляет его сделать еще один шаг по пути к окончательной – положительной – вере и признанию Божества.

Выпады, проклятия и поношения атеиста или его молчаливое презрение к тем, кто громко проповедует свою веру в Бога, в действительности исходят из бунта против поруганного Бога в нем самом. Человек, верующий в Бога, но теряющий свою веру из-за зла, творимого кем-то другим, совершает ошибку. Это не вера покидает его; его временные сомнения вызваны частичным оцепенением одного из центров мозга вследствие его грубого употребления. Подобно тому как часть руки или ноги может онеметь от повторных внешних ударов, так и этот центр не отзывается на зов внутреннего человека. Но такое повреждение центра нельзя считать необратимым. Либо в смертный час, либо при какой-то неожиданной великой радости это оцепенение пройдет, и человек с удивлением обнаружит, что произносит нечто вроде: «О мой Господь и мой Владыка» или «Благодарю Тебя, Господи!»

Человек, приучивший свой ум к неверию чтением атеистических трудов или поддавшись влиянию так называемых «свободомыслящих» – а в действительности самых жалких рабов, ослабил свою волю, полностью подчинив ее силе отрицательных мыслей и внушений. Такой человек заслуживает гораздо большего сожаления, нежели все остальные люди, ибо он вступил на тропу, ведущую к погибели. Вне Бога нет жизни, и человеку предоставлен свободный выбор – хочет ли он в конечном счете обрести жизнь или смерть.

Признание и принятие высшего «Я», приходящее к изучающему философию после того, как он прошел период, называемый им атеизмом, есть следствие попытки души привести низшее «я» к близкому общению с Божеством, ибо Бог и высшее «Я» едины. Терминология, применяемая по отношению к высшему «Я» различными толкователями религии и философии, дала повод к большой путанице.

Если бы ученики могли запомнить одну великую истину, это пронесло бы их невредимыми через многие стремнины сомнения и неверия. Истина эта состоит в том, что самое высокое понятие любого человеческого ума есть понятие о каком-либо одном или нескольких аспектах Божества. И не имеет особого значения, называет ли человек эту идею Богом, Брахмою, Иеговой или же высшим «Я», – в любом случае это есть признание Высшего, куда бы он его ни поместил – внутри ли, снаружи своего физического «я» или же и там и там. Это высшее «Я» знает, ибо оно и есть Знание, когда и какой Его аспект нуждается в познании. Чем совершеннее это познавание, тем полнее отождествление, или единство, человеческой воли с Волей Высшей и тем более мудрости, знания и мощи получает индивидуальное эго. Чем скорее человек осознает, что во Вселенной существует лишь одна активная Воля – Воля Бога и что от правильного употребления этой Воли зависят его сила и мощь, тем скорее он придет к обладанию своим божественным наследством.

На протяжении двадцати столетий снова и снова, из уст в уста, письменно и в символах повторяются отрицаемые бесчисленным количеством людей всех стран и наречий пламенные слова Того, Кто знал, о чем Он говорил: «Вы не можете служить Богу и Маммоне». Но даже и теперь истинный смысл этих слов так и не понят никем, кроме немногих избранных на земле. Люди относят их к одним лишь средствам обмена, к золоту и серебру, к стадам, землям и домам, где Маммона утвердился лишь во владениях человеческих. Но Тот, Который произнес эти слова, вкладывал в них гораздо более, нежели то, что ныне подразумевается человеком под материальным богатством. Маммона! Зверь! Воистину, в настоящей эпохе эти слова взаимозаменяемы, и слово «зверь», означающее низшее «я» человека, соответствует тому, что Великий Учитель подразумевал под Маммоной. Человек не может служить зверю внутри себя и в то же самое время своему высшему «Я», своему Богу.

Демон убил бы высшее «Я», имей он силу.

Лжец, предатель, убийца – вот лишь немногие синонимы эгоизма и похоти: таково это низшее «я», искуситель странника, отправившегося на поиски пути Мощи.

Если человек хочет достичь звезды, он должен идти одинокой дорогой. Звездный путь есть путь одиночества. Воистину, благословен нашедший хотя бы одну душу, которая, несмотря ни на что, пойдет рядом с ним по тому же пути. Но, увы, слишком часто он проходит мимо такой души, не замечая ее и, может статься, с холодным презрением. Вожделение или невежество останавливает его на самом пороге достижения, в то время как он, внимая искусителю, старается взобраться на ступень выше того, чем он по существу является. Но он не сможет сделать этого и потому должен ждать, пока не будет выковано другое звено между звеньями той цепи, что соединила бы его с его другим «я». Или, найдя это другое «я» и отправившись дальше по пути, он встречает пробудившегося ото сна демона в виде земной власти или гордыни, и вот уже звериная мощь, мощь Маммоны одолевает его и вновь сбрасывает с пути.