Владимир Коваленко - Шишки жизни, как убрать

Апшеронск… Он выбрал этот город неслучайно сразу по окончании университета в Москве. Когда-то давно еще школьником он бывал в этом городке, отдыхал в уютном санатории с минеральными источниками летом. Воспоминания остались очень теплыми. И поэтому, как только стали активно развивать программы по развитию образования в малых населенных пунктах, ему как одному из энтузиастов в голову пришел именно он – Апшеронск. Потом все как-то само собой сладилось. Просмотрел вакансии, они, конечно же, были. Подписал все документы, несмотря на протесты матери, собрал вещи и отправился навстречу своей профессиональной мечте. Все так хорошо начиналось. И с Машей познакомился восемь лет назад. Теперь семья, дочь, уютная двухкомнатная квартира…

Но мысли преследовали не веселые, все чаще грустные, и даже зло брало. Потому что от работы Андрей перестал ожидать то, к чему когда-то стремился. Бюрократическая машина образования, заманив его идеалом спасения детей под лозунгом «Кто, если не я?», во многом разочаровала и постепенно начала ломать и изменять мировоззрение. Теперь он не так отчетливо, как раньше, понимал, зачем он тут и для чего тратит свое драгоценное время. Восемь лет были отданы образованию, а толку никакого. Раздражающие мысли за эти годы так и остались мыслями, не подкрепленными действиями, способными изменить его жизнь к лучшему. У Андрея, правда, оставался некогда выбранный им путь, который теперь не вызывал восторга. А сейчас дорога вела его к дому, к жене и к закономерному скандалу. «Хоть бы тещи не было», – крутилось в голове.

Все отчетливее в мыслях складывался алгоритм оправдания. Он, во-первых, задержался на работе, во-вторых, поздно забрал Лену с вокала. Правда, такие обоснования будут еще больше раздражать не столько супругу, сколько ее маму, ворчливую и несправедливо относящуюся к нему старую женщину, которая всякий раз ищет повод упрекнуть Андрея. В-третьих, они, вместо того чтобы поехать домой, заехали в кафе и съели пиццу, когда дома наверняка их ждал ужин. Андрей уже понимал, что неприятных разговоров не избежать. А что еще ожидать от его семьи?

Перед дверью Лена угрюмо засопела и утерла рукавом сопли. На дворе хоть и не зима, но ветрено, видимо, сквозняком их продуло в машине. «Ну вот опять, четвертый косяк, лишь бы девочка не заболела», – размышлял Андрей, поймав себя на мысли, что он думает сейчас больше о том, как отреагируют домашние, нежели о здоровье дочери.

Между тем дверь медленно отворилась. В квартире слышались разговоры. Донесшееся из кухни произнесенное сипловатым голосом слово «пришли» дало понять Андрею, что в его доме традиционно обитает еще одна женщина – мама его жены, проворная и обидчивая Елизавета Михайловна. Она часто критикует его, вмешивается в их семейные дела и несправедливо относится к Андрею. И все объяснимо. Теща из той категории женщин, которые еще при СССР вкусили все его экономические особенности и моральные ценности, заботливо перенеся их в семейный быт. Например, вот сейчас Андрей был уверен, что Елизавета Михайловна опять третировала свою дочь, поучая ее, что надо экономить и больше готовить домашней еды, кормить мужа и ребенка. Основным объектом так называемых «педагогических» споров жены и тещи становилась Лена. Это неизменно раздражало.

А еще любимой темой Елизаветы Михайловны был он сам. Разговоры в духе «…какой у тебя странный муж, доченька… Где ты его вообще нашла?» стали уже традицией.

«Никто не встречает. Плохой знак», – подумал Андрей, вешая пальто.

Домашние тапочки, словно скороходы, понесли его по стандартному маршруту – на кухню. За столом сидели две женщины. Одна молодая, хотя с виду не скажешь, что слишком молодая, но красивая и приятная женщина – его супруга Мария. А прямо напротив нее, глядя в упор на Андрея, сидела старая женщина – ее мать, «любимая» теща Елизавета Михайловна. Пронзающие взгляды, недовольные лица. В них читалось, скорее, осуждение, чем привычное равнодушие. По лицам стало ясно, что они обе были крайне недовольны ситуацией.

– Добрый вечер. Мы пришли! – уверенно сказал Андрей.

– Мы видим, – надменно пробурчала теща. – Почему так поздно? Темно на дворе, внучке надо кушать, делать уроки, отдыхать после занятий. Ты же учитель, сам должен понимать.

Супруга, как всегда, молчала. Можно было предположить, что она боится свою мать. Но, прожив с ней, Андрей четко понимал: она использует ее лишь для того, чтобы самой не высказать то, что она думает. А думают они сейчас, видимо, об одном и том же.

– На работе много дел, сегодня был педсовет. Я забрал Лену, и мы поехали в пиццерию. Хотел с дочкой отдохнуть, – оправдывался Андрей.

Он знал, что этот пассаж еще больше подольет масла в огонь. Походы в кафе и прочие виды досуга действовали на тещу, как красная тряпка на быка. Поэтому он и сказал это, чтобы вывести ее из себя. Андрею было уже все равно. Впрочем, вел он себя противоречиво. Он не готов был к скандалу, он его и не хотел, но ожидание будущей перепалки, которая была неизбежна, вселило в него силы, и, несмотря на усталость, он был готов напасть первым.

– Он опять накормил ребенка на улице, – обычным тоном возмущенно высказалась теща.

Эта фраза была уже стандартной в такой ситуации. «Накормил на улице…». Даже если в ресторан он отведет все семейство и там подадут шикарное блюдо, она все равно будет считать это улицей.

– Я вам приготовила борщ, есть гуляш, пюре, котлеты. Вот Лена салат настругала, а ты перебил аппетит у ребенка. Мы тебе постоянно говорим, что надо ей питаться дома, а не на улице. Зачем ты так поступаешь?

Скандал был неминуем. Иногда слова и та энергетика, которую они несут, переполняют чашу терпения, и даже самый добрый и относительно спокойный человек, который не любит ругаться и всегда старается идти на компромисс, может взорваться и ответить. Андрей чувствовал: сейчас или никогда он должен показать этим женщинам, кто здесь хозяин. И на компромисс идти было поздно, или он просто не хотел, или не знал другого более эффективного способа.

– Я поступаю так, как считаю нужным, – в горле предательски пересохло. Повисла пауза.

– А мы, по-твоему, не знаем ничего? – как-то неестественно громко взвизгнула теща.

– Андрей, опять ты… – на выдохе произнесла жена, закатывая глаза и опираясь правой рукой на столешницу.

«Опять играет сцену…», – пронеслось в голове Андрея. Краем глаза он увидел, что дочь плотнее прикрыла дверь в свою комнату. Началось.

Жена на одном дыхании выпалила, все так же прикрывая глаза и мелко вздрагивая:

– Ты все время пропадаешь на работе, не отвечаешь на мои сообщения, звонки, не прислушиваешься к нашим советам, ты как будто в своем мире витаешь. И вот мы просим тебя два раза в неделю забирать Леночку из студии, и ты даже это не в силах сделать.... опять эти слова.... Опять ты своевольно себя ведешь, непростительно, – она внезапно сорвалась на фальцет, но пока не зарыдала, а это ожидалось.