Владимир Власов - Сказание о дымке

Боимся мы, что год, грядущий, будет тяжелее,

Чем нынешний»! Тут повара мгновенно стол накрыли,

Наставили блюд разных, за стол Таня пригласили,

Еду свою на чашках выложили, не жалея.

А на вопрос, откуда это всё, так отвечали:

– «Забит на мясо буйвол, он – с базара – похищенье,

Бочок вина сворован, когда вещи в доме крали,

А овощи утащены с ближайшего селенья».

Цзи Тань в еде, питье был скор, как вихрь, всё поедая,

А бесы радовались и друг другу говорили:

– «Вот нам его бы в предводители, тогда б зажили».

Склонили головы, ему вождём стать, предлагая:

– «Жаль, в нашей вольнице всяк голова себе, не прочны

Все наши узы, предводителя нам не хватало,

И вот вас, Повелитель, само Небо к нам послало,

Вам для порядка надобно б возглавить всех нас срочно».

– «О! – молвил Тань. – Силён в делах я, ратных и словесных!

Любой чин по плечу мне! Но смогу ль найти дорогу

Из Царства тьмы к живым? Живёт в селенье, местном,

Моя мать, как оставлю я? Ей лет уже так много»!

Тут демоны воскликнули: «Ах, нет, мы вас лишь просим

Употребить власть вашу с силой, будем мы скрываться

Днем в наших лишь пределах, в наших формах, что мы носим,

Лишь по ночам с докладами мы будем к вам являться.

Вам в Девяти Источниках (3) не нужно растворяться,

Обременять вас этой просьбой разве мы б посмели?!

Вы можете среди живых, как раньше, оставаться,

Мы только подчиняться, как вождю, бы вам хотели».

– «Ко мне вы сами обратились, по своей же воле, -

Сказал Цзи Тань, – есть шесть условий, если присягнёте

Им следовать, тогда вождя во мне вы обретёте.

А если нет – нет уговора, не держу вас более».

Ответили согласьем те, просили разрешенья

На третью ночь вернуться, возвести алтарь для клятвы,

Тань думал, что зерно должно быть брошено до жатвы,

Поднять чтоб дисциплину, принял строгое решенье.

Когда собрались в срок, то опоздал лишь демон старый,

Цзи Тань же голову велел отсечь, все трепетали,

Он им сказал: «Мне подчиняется большой и малый

Отныне, чтоб запомнили все это, и чтоб знали.

Теперь никто не смеет пренебречь моим приказом,

К своим привычкам, похотливым, больше не вернётесь,

И судьбы кознями вы не разрушите ни разу,

В лихие банды грабить по ночам не соберётесь,

Не примите чужого с этих пор уже обличья,

В беде же помогать всем будете, без разговора,

Не потерплю рядом с собой насильника и вора,

Заставлю соблюдать я всех вас правила приличья.

Всех, кто покорен будет мне, возьму под свою руку,

Без жалости буду карать разбойников, смутьянов».

Так грозно преподал он дьяволам свою науку,

Стараясь очищать их от грехов всех и изъянов.

Разбил их на разряды, поделил на отделенья,

Велел ему докладывать всё, что у них творилось,

Прошло два месяца, и вот событие случилось,

Пришёл посол Владыки Тьмы и отдал приглашенье,

Цзи Тань отвергнуть это приглашенье не решился,

Сказал посол: «Мой повелитель, видя вашу твёрдость,

Решительность, в Подземном Царстве так распорядился,

Чтоб вам пожаловали чин, высокий. За вас гордость

Испытывал он, приводил в пример, как надо править,

Вам утесненья не грозят, прошу вас согласиться,

Возьмите подлинный срок, чтобы этот мир оставить,

И с повышеньем в наш подземный мир переселиться.

Уверен я, что вы пожаловать к нам захотите,

Тогда я встречу на дороге вас, за тем явился,

Прошу вас, обязательно к нам в Царство приходите», -

Посол умолк и в тот же миг куда-то провалился.

Цзи Тань позвал к себе всех демонов для их допроса.

– «С почтеньем сообщаем, – ему демоны сказали, -

Всё это – правда, чистая, ведь в ходе общего опроса,

Стало известно, что давно вас духи почитали,

Тьмы Повелитель, наблюдая в мире всём броженье

И неспокойствие, когда чины погрязли в страсти,

Чтоб в нашем царстве всё исправить, дал распоряженье:

Четыре демонских приказа учредить во власти,

Военачальников поставил в каждый для надзора,

Дал власть им казнить, иль помиловать, и также право

Решать всех судьбы, чтобы исправлять дурные нравы,

Чтоб избегали власти нареканье и позора.

А ваша слава уж давно гуляет повсеместно,

Сам Повелитель о вас слышал и о вас всё знает,

Поэтому он и к себе на службу приглашает,

И титулом вас одарил, о вас везде известно».

– «Но если без обиняков сказать, что это значит,–

Спросил Цзи Тань, – удача это или же несчастье»?

– «У Повелителя достойных всех мужей у власти

Все ценят, как избранников Будды, и не иначе.

Нельзя на этой службе подкупом чего добиться,

Случайно не продвинешься, лишь тот, кто долгу верен,

Пусть мал и низок, но он может даже превратиться

В главнокомандующего, если он в себе уверен.

О нечестивце, чтобы славным стать, нет даже речи,

Кому, не вам как, нас учить, нас вразумлять и править.

Откажетесь, могут другого, вместо вас, заставить

Принять пост этот, сто желающих подставят плечи.

Нас это огорчит». Цзи Тань тут хмыкнул и ответил:

– «Хоть смерть мне ненавистна, власть же не даётся даром,

И тонкая сотрется кисть, как я в быту заметил,

Стаёт вкусней пампушка, когда парится над паром,

Из-за густых ветвей даже сосну люди срубают,

Беда грозит фазану ведь не из-за перев, ярких,

Не из-за белизны бивней слонов всех убивают,

Гусей стреляют не из-за полёта из стран, жарких.

Никчемный конский лишь каштан долго живёт на свете,

Жизнь наша – как стрелы полёт во времени-пространстве,

Не долог жизни срок – так скажут о любом поэте,

В лет тридцать Янь Хуэй (4) стал писарем в Подземном царстве,

А в двадцать семь уже Чан-цзи (5) оставил описанье

Небес чертогов. Праведнику в жизни ведь негоже

Отягощаться златом и копить на состоянье,

Ему оставить свою память, добрую, дороже.

Ради чего склоняем голову в нечистом мире?

Нет, долгожительство нельзя сравнить нам с ранней смертью.

Зачем нам вовлечёнными быть этой круговертью,

Когда обосноваться можем мы легко в эфире»?!

Привёл в порядок тотчас он свои дела по дому

И умер, чтоб занять в Подземном царстве назначенье.

Бывает так, мы рады предложению, любому,

Когда нам кто-то предлагает в жизни повышенье.

В те времена жил сельский житель Ле Нань в том селенье,

Он был приятелем Цзи Таня, всю жизнь там трудился,

Решил постранствовать и испытать все приключенья

В Светлой Земле в гостинице он поселился.

Когда пробили стражу первую, в дверь стук раздался,

Он выглянул во двор, там статный всадник появился,

Был в окруженье слуг, и на коне он красовался,

Сказал хозяину, что он бы здесь остановился.

Ле Нань присматриваться к нему стал и изумился,