Владимир Власов - Сказание о дымке

Осмеивать У Цзэ-тян (15) в образе Земли богини.

И голосов, неправедных, и лживых слов так много,

Что, вычерпав всю Реку, Светлую, до дна, всем древним

Не смыть с себя стихов, позорных, возмущеньем, гневным,

Чтобы чиста была поэтам на Небо дорога».

Хозяйка слёзы утерла платком, потом сказала:

– «Не вразуми сейчас меня вы, я бы так осталась,

Ущербной яшмой у себя в покоях, кем я стала,

Той, что отшлифовать до блеска мне не удавалось.

Но дивная ночь кончится, утехи же такие

Редки. Я и супруг мой, к счастью, встретились здесь с вами,

Зачем нам вспоминать все неприятности, лихие,

Что умножают грусть, бесплодную, только словами».

Они заговорили о стихах и прозе ныне,

Сказал гость: «Непросторная Молельня (16) пишет гладко,

Но все стихи его приводят всех людей в унынье,

Они диковинны, местами звучат даже сладко.

Верши Надёжного Наставника (17) бередят душу,

Стихи Сосны Приречной (18) духу юноши подобны,

Они задорны, но их можно в молодости слушать,

А строфы Хризантемы с Холма (19) удивить способны,

Мужей, такие как Дол Золотых Цветов Уезда (20)

Иль Чана Крепости Нефритовой (21) произведенья,

А также Ву Уезда Пути Умиротворенья (22),

Известны всем, и каждый занимает своё место.

Но если мастера нам поискать слов, совершенных,

И осмысления, глубокого, то поклониться

Нам нужно перед Нгуен Чаем (23), чьих стихов, блаженных,

Никто не превзойдёт, как и не сможет с ним сравниться.

И он войти достоин во врата Ду Шао-лина (24),

На свете жило много ведь поэтов, достославных,

А что касается вашего мужа-господина,

То даже во всём мире не найдётся ему равных,

Чей стих преображает зыбкие дымы и тучи,

Слова его исполнены такого назиданья,

Что изменяет силой полностью наше сознанье,

Мы обретаем все, его послушав, дух, могучий».

Их слушая, я захотел записывать их словопренья,

Но где уж содержанье речи мне упомнить было,

Пришлось бы сто листов мне исписать и всё чернило,

К тому же, не хватило мне бы моего терпенья.

И тут неловко я, ошибку сделав, оступился,

Услышав шум, сказал гость: «Ой! Нас слушает ведь кто-то!

А я же с вами о таких вещах разговорился,

Могу обидеть через кривотолк ещё кого-то.

Хоть я испытываю радость и от нашей встречи,

Но кто-то нас тайком подслушивал, а это значит,

Что всё, что он от нас услышит, то переиначит,

Не в лучшем для нас свете перескажет наши речи».

Хозяйка же сказала: «Но нам нечего страшиться

Наветов и обмолвок школяров, что нас здесь слышат,

Ведь сами вы сказали, мы должны быть всех их выше,

Пусть говорят все, что хотят, нам нужно отстраниться».

Тут я не выдержал и сразу из укрытия вышел,

И, поклонившись, от души принёс им извиненья,

Сказав им, что всё ценное, что я от них услышал,

Я передам потомкам, будущим, без измененья.

Стал о законах спрашивать их всех стихосложенья.

Гость вынул из-за пазухи своей книгу, большую,

Дав мне, сказал: «Ты не читай другие сочиненья,

Научишься всему, читая книгу лишь такую».

Прошли часы, какие, с вином тыква опустела,

Осушены все чаши были, стали все прощаться,

Почтенный старец отбыл, мне пришлось у них остаться,

Я спать отправился, меня усталость одолела.

Когда проснулся я, возле меня книга лежала

Та, что мне старец дал, но все листы были пустые,

В начале книги же стояли лишь слова такие:

«Собрание стихов и их созвучия начало».

Примечанья

1. Ти Лан (XV-XVI вв.), согласно ряду источников, была женой Фу Тун Хуаня, родилась в уезде Цзин-хуа (Золотых Цветов) и является автором многих стихов.

2. Мудрец Фу – Фу Тун Хуань (XV-XVI вв.) – знаменитый учёный и поэт, настолько прославился познаниями и талантами, что вопреки правилам, не сдав экзаменов, получил должность преподавателя канонического конфуцианского Пятикнижия в императорском училище, а затем звание циши в академии «Лес кистей».

3. Святой и благодетельный царь Ле – царь Ле Тань Тун (1442 – 1497), царствовал с 1460 г.

4. Как Фэнь Лао прервал читать стихи на середине – Китайский поэт эпохи Сун Фань Дай-динь, по прозванию Фэнь Лао, одежды ночью слагал стихи для гостей, суливших ему награду, но вдохновение покинуло его на середине стиха.

5. Близ трона Одухотворённого – то есть царя Ле Тань Туна.

6. Гора Духа-заступника (Ве-линь) – часто упоминается во вьетнамском фольклоре и старой литературе, отсюда, по преданию, вознёсся на небо герой (Святой владетельный князь-небожитель) разгромивший во времена государей Хун войска китайцев в освободительном движении.

7. Врата Раскрывшегося Озаренья – Восточные ворота в Дворцовой стене столицы, название их олицетворяет приход весны.

8. «И вдалеке от Цаошань горы я слёзы вытираю…» – Цаошань – название горы в Китае, где погребён мифический император Хуан-ди. Здесь Цаошань уподобляется горе Ляньшань, где находится гробница Ле Тань Тона.

9. В оде о Гаотане очернена небожительница – имеется в виду ода китайского поэта Сун Юя, где описаны похождения феи в Гаотане. По преданию в давние времена государь царства Чу делил ложе с феей в горах Гаотань.

10. В песне о Седьмом дне Седьмого месяца осмеян Тайцзун – Речь дет о сочинении поэта Чжан Лэя, где автор насмехается над танским императором Тайцзуном. Седьмой день седьмого месяца – день встречи Ткачихи о Волопаса. На Востоке распространён сюжет о дочери небесного бога Ткачихе, жившей к востоку от Млечного Пути и ткавшей изо дня в день облачные одеяния для небожителей; бог, сжалась над её одиночеством, выдал дочь за Волопаса, жившего западнее Млечного Пути. Но она, выйдя замуж, перестала ткать, и бог, разгневанный, приказал ей возвратиться и впредь видеться с мужем только единожды в год – в седьмой день седьмой луны.

11.Поклонялась святому Тхань Тону – имеется в виду царь Ле Тань Тон и его старший сын и приемник Ле Хиен Тон (1461 – 1504), также известный поэт.

12. Чэн-э, живущая в лунных чертогах. – По преданию Чэн-э похитила у мужа напиток бессмертия, подаренный ему Хозяйкой Запада Синванму, и вознеслась на луну. Однако в Лунном дворце она оказалась в одиночестве и тосковала, раскаиваясь в содеянном.

13. Лун Юй, высокородную, уважили стихами – Лун Юй, дочь цзинского правителя Му-гуна (811 – 785 гг. до н.э.); она и её муж Сяо Ши стали, по преданию, духами и вознеслись на небеса.

14. «Ступив за врата дворцов, мы Лю Чжоу припоминаем…» – Здесь имеются в виду стихи Цуй Цзяо, где говорится, что Лю Чжоу утирала горькие слёзы платком тончайшего шёлка. Смысл их в том, что богатство и роскошь не исцеляют сердечного горя.

15. Осмеивать У Цзэ-тян (15) в образе Земли богини – речь идёт речь о жене танского императора Гаоцзуна (650-683), которую звали У Цзэ-тян. Она свергла с престола своего сына и находилась у власти с 684 по 704 г. Не смея открыто обличать её развратный нрав, современники выводили У Цзэ-тян под видом мифической богини Хоу Ту,