Луис Ривера - Matador поневоле

— Я никого не хотел обидеть. Простите, если что не так сказал… Но я на самом деле тореро.

— Докажи.

— Как?

— Делом, — хором сказали крестьяне.

Один из них, видимо, самый старший, пояснил:

— Доберемся сегодня вечером до одной деревеньки. Там поблизости ganaderia [2]. Там выращивают хороших, свирепых торо. Ночью проберемся на ферму, и там, в загоне, ты покажешь, на что способен. Ночь тебе не помеха, так что вот так… Если то, что говорил, правда, я сам довезу тебя до города, который тебе нужен. И денег не возьму. Ну а если нет… Побатрачишь у меня...

— Это почему только у тебя, Пабло? — возмутились остальные крестьяне. — Над всеми смеялся, пускай у всех и батрачит!

— Что ж, — сказал Пабло. — Дело говорите. Слышь, матадор, ежели поймем, что шутки шутил с нами, год будешь на всю деревню работать. Согласен? Если нет — слазь сразу с телеги.

— Согласен, — ответил Рафи. — Но вы сами рискуете. Если нас поймают на ферме, всем придется несладко. Хозяева ох как не любят, когда их лишают хорошего быка. Сами же знаете, торо, увидевший человека с плащом до корриды, считается испорченным… Его уже никто не возьмет для боя.

— Знаем, знаем… Но ничего не попишешь… Денег на быка у нас нету. А проверить тебя страсть как хочется. Или — прочь с телеги, — добавил Пабло.

— Ну, хорошо, пусть будет по-вашему, — ответил Рафи.

Ему эта затея была не по душе. Если его поймают на ферме, неприятностей не избежать. Да еще каких неприятностей. Черт бы побрал этих крестьян! До чего же они глупы. Но ничего, он им покажет. В конце концов, если все пройдет удачно, он сможет добраться до города без всяких проблем. И в несколько раз быстрее, чем пешком или на перекладных. Так что сделка, может быть, не так уж и плоха. Но все же риск был велик…

Остаток пути Рафи провел в молчании. Крестьяне пытались поначалу втянуть его в разговор, но слепой отделывался сухими односложными ответами, и вскоре они, потеряв к нему интерес, занялись обсуждением урожая.

После полудня, когда спала жара, Рафи, наконец, уснул. Сон был коротким и очень беспокойным. Когда юноша проснулся, он почувствовал себя совершенно разбитым. Все тело болело, голова была налита свинцом. Проснувшись, Рафи не сразу понял, где находится. Тяжелый запах прелой соломы и древесной смолы, жесткая тряска, грубые незнакомые голоса… Лишь спустя несколько долгих минут он вспомнил свое ночное бегство и то, что его на это толкнуло. К плохому самочувствию прибавилось донельзя паршивое настроение.

Рафи перевернулся на бок и укрылся с головой плащом. Хотелось пить, но он не стал просить воды или вина у крестьян. У него не было ни малейшего желания разговаривать с ними. Пришла уверенность, что они втянули его в очень нехорошую историю. Он так и пролежал до конца дороги, мучаясь от жажды и терзаясь дурными предчувствиями.

Когда обоз, въехав в какую-то деревню, остановился, и крестьяне с шутками и смехом начали разгружать телеги, настроение у Рафи было мрачнее некуда.

Он нехотя вылез из телеги и встал рядом, не зная, куда идти. Крестьяне, не обращая на него внимания, занимались своими делами. Вскоре им предстояло вернуться в свои деревни, к семьям и суровому труду, поэтому каждый день, проведенный вне дома, они старались использовать с максимальной пользой. Вот и сейчас, наскоро расположившись на ночлег в единственном на всю деревню придорожном трактире, они занялись приготовлением к предстоящему ночному развлечению.

Рафи уже было собрался сам дойти до трактира и разыскать хозяина, но тут услышал рядом с собой голос Пабло.

— Ну что, матадор, переночуешь с нами, в общем зале? Или твоему изнеженному заду нужно что-нибудь помягче охапки соломы?

— Не нужно, — хмуро ответил Рафи.

— Отвести тебя?

— Да.

— Но ты помнишь наш уговор?

— Помню.

— Хорошо. Пошли, немного отдохнешь. Силы тебе понадобятся.

Крестьянин, хохотнув, взял Рафи за плечо и отвел в трактир. Там было шумно, дымно и, по— думал Рафи, наверняка грязно. Но он настолько устал, что охапка слежавшейся соломы, которая не тряслась и не качалась, а вела себя как самая обыкновенная солома, показалась ему самой настоящей периной. Он повалился на нее и, не дожидаясь ужина, уснул.

Поспать ему удалось часа два. Но они сделали чудо. Когда один из крестьян потряс юношу за плечо, тот проснулся сразу и почувствовал себя полностью отдохнувшим. Даже от мрачного настроения, с которым он прибыл в эту деревню, не осталось и следа. Он был полон сил и желания показать этим маловерам все, на что был действительно способен.

Крестьянин вывел Рафи из трактира. Юноша поежился от ночной свежести.

— Дайте мне вина, — сказал он.

Кто-то протянул ему флягу. Рафи сделал несколько глотков. Молодое ароматное вино заставило его проснуться окончательно. Да, теперь он был готов.

— Ну что, матадор, — подошел к нему Пабло. — Пора доказать, что ты не мелкий обманщик.

— Пора, пора, — почти весело ответил Рафи. — Пусть кто-нибудь захватит мои веши. Там мулета… Только вот шпаги у меня нет.

— Не беда. Не стоит убивать чужого быка. Мы попросту не расплатимся с хозяином…

— Вы не расплатитесь, даже если я его не убью. Бык, увидевший человека с плащом, для корриды мертв.

— Ну ладно. Все-таки испорченный бык обойдется нам дешевле в случае чего.

— Только учтите, денег у меня нет. Все, что было, я отдал вам за место в повозке.

— Да? — недоверчиво спросил крестьянин. — У тебя совсем ничего нет?

— Нет. Только одежда и мулета.

— Видать, ты не слишком удачливый матадор…

— Точно. Я бы сказал, что я самый невезучий матадор на свете, — невесело усмехнулся Рафи. — Ладно, хватит болтать, Пабло или как тебя там… Давайте быстрее покончим с этим

— Не торопись, дай нам растянуть удовольствие, — сказал крестьянин, но тем не менее приказал всем, желающим принять участие в ночной вылазке, пошевеливаться.

Им удалось прокрасться на ферму незаметно. Они быстро нашли просторный загон, в котором стоял, широко расставив передние ноги, потревоженный непрошенными гостями бык.

— Ну вот, — хриплым шепотом сказал Пабло, обдав Рафи перегаром и удушливым запахом чеснока. — Бык неплохой. Загон большой. Самое время показать, на что ты способен…

Как всегда перед боем, Рафи уточнил размеры площадки и где находится бык. Хотя, на самом деле, он уже давно мог обходиться без этих вопросов. Он чувствовал размеры арены и мог их назвать с точностью до дюйма. Не говоря уже о быке, о котором он мог рассказать все, едва услышав его дыхание. Но эти вопросы и ответы на них помогали ему собраться. Поэтому он всякий раз задавал их.

Рафи легко перемахнул через забор. Ему протянули мулету. Взяв ее, он подумал, что теперь никто не попросит его показать, не дрожат ли руки. При этой мысли он ощутил приступ такой острой тоски, что несколько мгновений не мог пошевелиться. Наконец, все прошло, и Рафи уверенно двинулся в центр загона.