Александр Дугин - Мистерии Евразии

Чаще всего “sweta dvipa” означал символический остров Варахи, находящийся на северном полюсе — месте изначального местожительства древних прапредков индусов. По аналогии вполне уместно перенести это название и на территорию временного расселения ариев до их миграции в нынешнюю Индию. То, что предки индусов — носители ведантистской традиции в ее ранней форме — определенный период времени жили на территории юга сегодняшней России, подтверждают современные археологические раскопки. Таким образом, светлая, белая, святая страна в древнейшие времена связывалась с русскими землями, что могло глубоко укорениться в сознании людей — как ариев, контакты между которыми сохранялись и после того, как их языковое и традиционное единство было разрушено, так и других автохтонных палеоазиатских народов, которые не раз демонстрировали уникальную способность хранить целыми тысячелетиями мифологические комплексы, полученные ими от индоевропейцев.

Вторым компонентом сочетания “Святая Русь” является само название “Русь”. Одно из наиболее вероятных и приемлемых этимологических толкований этого слова — арийский корень “ros” (сравни немецкое “rot”, латинское “russus”, французское “rouge”, английское “red”, санскритское “rohita”), означающий красный, рыжий, розовый. При этом совершенно неважно, названа ли Россия так по имени славянского или скандинавского племени. Главное, что на бессознательном уровне красный цвет тесно связан с Россией—это один из излюбленных цветов русских князей, да и само слово “красный” помимо цвета на древнеславянском языке означало “красивый”, “видный” и т. д. Любопытно также, что другое русское слово для обозначения красного цвета — “чермный”— этимологически близко к слову “черный”. В древнеиндусском этот же корень “krisna” также означал “черный” и “красивый”. Не исключено, что эта этимологическая связь некоторым образом запечатлелась в языковых ассоциациях и в полустертых семантических структурах языкового мышления, придав смыслу слова “красный” некую полуосознанную связь со смыслом слова “черный” (т. е. “выделенный”, “четко очерченный” и т. д.).

Если мы соединим эти две линии, то увидим, что концепция “Святой Руси” может быть переведена в цветовую символическую диаду: “белое — красное” или даже “светлое — темное”. И не случайно сочетание “белое-красное” — одно из самых распространенных как в русской княжеской геральдике, так и в национальных костюмах, орнаментах, росписях и т. д.

Одной из существеннейших сторон “внутренней России” была сакральная миссия русского монарха. Святая Русь всегда имела свой сакральный центр — как столицу (вначале Киев, потом Москву), так и живой и персональный полюс национальной святости — Царя, Помазанника Божия. Любопытно, что у некоторых тюркских народов вплоть до ХVIII века сохранилась традиция особого почитания русских монархов. К примеру, Екатерину буряты считали инкарнацией (воплощением) Белой Тары — одной из величайших бодхисатв ламаизма. Такая универсальная в рамках империи значимость монархической власти лишний раз показывает, что Россия никогда не осознавалась ее населением как нечто сугубо этническое — она, напротив, была реальностью более высокого уровня, реальностью геосакральной Традиции, в которой разные народы занимали свое надлежащее место. Поэтому русский Белый Царь был одновременно царем всех этносов, населяющих Империю.

Начало русской монархической традиции было положено, как известно, призванием Рюрика из варягов на царство группой славянских и финно-угорских племен. В позднейшие эпохи происхождение от первого князя — Рюрика — было духовно-генеологическим основанием справедливости царской власти, ее оправданности и священной законности. Эта традиция была настолько стойкой и глубокой, настолько самоочевидной и безусловной в представлении русских, что она просто не могла не соответствовать коренным архетипам древних форм сознания, которые, хотя и перешли в сферу бессознательного, но, тем не менее, нисколько не потеряли своей эффективности и действенности. На наш взгляд, призвание Рюрика из варягов виделось как великая общенародная мистерия, воплощавшая в себе сценарий сверхъестественного происхождения царской власти, характерную для всех древних традиционных династий.

Попробуем выявить сакральную подоплеку мистерии, которая утвердила в пространстве “внутренней России” священно-династический центр. Во-первых, обратимся к зароастризму, в котором мистическая сторона царской власти была детально разработана и который оказал значительное влияние на структуру сознания народов, населявших в древности русские земли. Зароастрийцы утверждали, что царь имеет особую, свыше данную санкцию на правление. Эта санкция воплощалась в обладании светоносной силой — хварено. Хварено (или фарн) — это конденсированная световая энергия, которая делает человека равным богам. Символом хварено традиционно считался сокол, “варган”, а иногда и овен. С другой стороны, хварено отождествлялся со стихией огня, единственной естественно стремящейся вверх, к небесам. Каждый иранский царь имел свой личный огонь, символизировавший обладание хварено.

Если мы вернемся к Рюрику, призванному из варягов на царство, мы увидим, что в нем этимологически воплощается весь комплекс этих зароастрийских (и видимо, некогда общеарийских) идей. “Рюрик” по-скандинавски значит “сокол”, то есть преимущественный символ хварено. Кроме того, слово “рюрик” поразительно близко старославянскому “рарог”, “огонь” или “дух огня” (кстати, старославянское “рарог” означало тоже “сокол”). Когда же произошло крещение Руси, Царь-Рюрикович стал также помазанником Божьим, наделенным силой Христа, именуемого “Агнцем”. Таким образом, идея христианского монарха была духовным развитием и сакральным подтверждением древнейшей монархической традиции, воспринимавшей призвание Рюрика как общенародное стяжание небесной благодати — хварено. Так что и в этом случае, как и во множестве других, христианство не отменило, но возвысило и подтвердило древнюю дохристианскую веру.

Теперь о варягах. Не входя в споры об этнической принадлежности этого племени (что для нас не так уж и важно), попытаемся определить символическое значение этого термина. Раз зароастризм дал нам некоторые ключи, то снова обратимся к нему. Слово “варяг” или “варингр” по звучанию, а, возможно, и по происхождению, близко имени зороастрийского бога Вархарн (или Веретрагна). Вархарн — это один из семи высших “богов” маздеизма, “бог” Победы. Но именно этот “бог” считался основным носителем и подателем хварено, и именно с ним традиционно сочетается сокол “Варган” (сравни: “Варган” — “варингр”, т. е. “варяг”), его постоянный спутник или даже его инкарнация. Итак, варяги, помимо своей исторической конкретности, могли представлять собой некое символическое понятие, воплощающее в себе полноту хварено, царского счастья, одна драгоценная частица которого — Рюрик-Сокол — снизошла, как манна, на жаждущие благодати племена. Но на этом мифо-этимологическая цепочка не обрывается. Слово “варяг” также вполне сопоставимо с санскритским корнем “svar” — “небо”, “солнечный свет” (кстати, очень близким к персидскому “hvar”, от которого произошло хварено). Возможно, что русское “север” тоже родственно “svar”, так как Север у древних арийских народов считался “небесной божественной ориентацией”. Поэтому соотнесение варягов с севером и небом прекрасно соответствует общей мистериальной логике призвания первого Царя.

Читать дальше