Василий Чибисов - Книга клинка

Вы заставляете толпу искать вашего расположения, ловить каждый ваш взгляд и каждое ваше слово.

Вы решаете, что сегодня слепить из биомассы. Скульптуру, массовку, паству, материал для экспериментов, живой щит или удобрение для полей.

Вы выбираете, какие обычаи и привычки можно простить дикарям, а от каких они навсегда откажутся под страхом смерти.

Но разве так сейчас происходит? Нет. Все перевернули и извратили. Суд над личностью осуществляет толпа. Движением ресурсов и кадров руководит толпа. Даже правителей избирает толпа. Толпа погружает мир в великую бойню. Прискорбно, что в этой бойне гибнут не толпы, а личности. Потому что толпе уже не доверяют оружия, толпа не трудится, толпа не встречает у своих границ толпу варваров. Нет. Толпа обжирается на социальные пособия. Толпа глупо хихикает над экранами смартфонов. Толпа отправляет на фронт воинов, а потом фальшиво скорбит о них. Толпа требует толерантно относиться к варварам, потому что в них с ликованием узнает собственную уродскую натуру.

Толпа тянет мир на бойню. И бойня грянет. Но вмешается красный ангел. И возведет меня на высокий пост. И я отзову войска со всех фронтов, чтобы поразить врагов внутренних. И я обеспечу святость частной собственности для тех, кто трудится и созидает, чтобы трудились и созидали без опаски. И я освобожу мыслящих, чтобы свет дерзких мыслей разрезал тьму суеверий. И я буду наблюдать за толпой через всевидящее око их собственных смартфонов.

А если народ будет и дальше требовать бойни, то я утолю их жажду крови. Но не кровью лучших или кровью инаковых, а кровью худших и кровью вырожденцев.

Враги мудрости, равно в жреческих одеяниях, шутовских нарядах или лохмотьях – все будут отправлены в небытие, ибо взор красного ангела не обмануть облачением.

Толпа не может созидать. Но толпа не умеет и разрушать. Все, что толпа до сих пор пытается отправить в небытие, раз за разом возвращается из небытия. Освобождая пространство, толпа не создает заслона против пустоты. И пустота проявляет свой модус – экстенсию. После каждой революции пустота экстенсирует, заполняя собой пустые башни твердыни. Так на пустом троне рождается симулякр.

Симулякр есть пересечение пустоты и толпы. Толпа думает, что выбрала симулякра своим большинством. Пустота думает, что симулякр наполнит ее новым содержанием. Но симулякр вероломен: он стравливает народ с пустотой, а пустоту с народом. Народ селится в исторической и идейной пустоте. Пустота селится в народных головах и карманах.

По жилам симулякра вместо крови бежит опиум.

Симулякр не имеет имени, хотя называют его. Симулякр не имеет обличия, хотя на экранах постоянно видят его.

Симулякр, меняя имена и облик, может прикинуться и бунтарем, и карателем.

Не царь, но трон.

Облачился симулякр в народную шкуру и принял позу воина-победителя, и показал народу головы разбойников, что гнездились в южных горах. И призвал симулякр огонь на южные горы. И наполнил симулякр ярмарки товарами, жилища теплом, театры зрелищем. И пожрал симулякр старца, ибо старец был пуст и сам был пустота, и только вином мог заполнить себя. И стал симулякр на место старца – и приняло тогда племя людское и товары, и тепло, и зрелища, и ликовало над заревом пожарища в южных горах.

Нескоро поняло племя, что не дал им ничего симулякр, но лишь взял и разделил меж своей свитой. Товары на ярмарках нельзя было ясти. Тепло в жилищах не согревало. Зрелища были унылы и отвратны. В горы на ту войну ушли и не вернулись лучшие молодые воины. Пустота же, по воле симулякра, породила потомков во множестве. Хищные и безмозглые, потомки пустоты были поставлены надзирать над народом и друг над другом.

Не из стольного града, а со всего сурового края призвал симулякр карателей. И обрушил на голову народа дубину, карая и своих, и чужих. Те же, кто выходил славить симулякра, сами были и темны, и лживы, и медью был оплачен их лай. И отвратились от них последние.

Народ и пустота соединились, обманывая и презирая друг друга. Пустота, наполнившись беспредельным народным невежеством, обрела очертания. Народ, получив пустую форму и пустое содержание, окончательно превратился в однородную биомассу.

Так из союза пустоты и народа родилась тьма.

Тьма помазала симулякра на царствование и прокляла его царствовать вечно.

Тьма взяла дубину и загнала в клетки не только народ, но и остатки старой свиты. Упиваясь силой, тьма не сложила дубины по приказу царя, но продолжила свое шествие на все четыре стороны, к самым границам холодного края и за пределы. Подчинив потомков пустоты, тьма натравила их на народ: равно бедный или богатый, равно мятежный или послушный. Теперь всякий зверь собирает оброк, всякий угнетает: и с разрешения царского, и без оного.

Тьма напоила народ духовной сивухой. Рациональное мышление увядает в масштабах страны. Где увидите книгу в руках ребенка? Где сможете пройти безопасно? Когда сможете начать жить по-человечески? Почему отнимают последнее?

Не строят крепостей на рубежах, когда стоило бы. Ссорятся с последними братьями, заискивают с презирающими. Заставляют дружить с отсталыми. Принимают законы, но не исполняют их. Пытаются действовать, но этим только раздражают всех. Пустота наполняется тьмой, ибо черпает из народа. И учится у народа безумию.

Все это воля симулякра. Все это безволие симулякра.

Симулякр хочет уравновесить тьму и призывает к себе сатрапов из горного племени, но сатрапы сами жаждут власти.

Так понял симулякр, что его власть – ложная, ибо основана на мимолетной народной любви. Самые преданные опричники пытаются разглядеть трупные пятна под одеждами вождя. Не раз еше поменяет свою свиту симулякр, ибо знет цену потомкам пустоты и их показному холуйству. Но однажды свита сама поменяет царя.

Народ, между тем, становится все темнее душой и беднее разумом. Нет опоры более зыбкой, чем народ. Опорой должна быть нация. Но как найти путь к нации, к спасению, если тьма на улицах, тьма в храмах, тьма в головах?

Только пустоте уютно во тьме, ибо не видно во тьме черной гнили, но лишь светлое заметно и раздражает глаз.

Разум отринул собственное бытие. Тьма клубится в храмах, звучит из динамиков, струится с экранов, учат ей в школах. Улицы подобны капканам для невинных и беззащитных. Ни торговать, ни строить, ни учить нельзя свободно, ибо пустота собирает бесконечный оброк, тщась наполнить себя. Заводы, банки, ярмарки, великие и малые стройки, самолеты, дороги, почту – все разъедает пустота.

Ни жизни, ни слова, ни дела.

Небытие.

Чем больше погрязает народ во тьме, тем больше уповает на костры инквизиции. Но эти костры не освещают, но коптят. Их смрадный дым не поднимается к небу, но стелется покрывалом, удушая последних свободомыслящих.