Марианна Спивак - Ева и золотой шар

В кругу детей Ева всегда чувствовала себя обособленно, она не вписывалась в их компанию. Из-за своей замкнутости, молчаливости она казалась странной. Она часто наблюдала на переменах за своими одноклассниками: как они громко спорили и смеялись, устраивали шумные игры, а иногда даже дрались. Но ни разу она так и не осмелилась подойти к ним. Может быть именно поэтому у нее и не было друзей.

Иногда одноклассники спрашивали ее о чем-то по учебе, и она охотно помогала. В первые месяцы учебы в школе девочки несколько раз предлагали ей дружить, но потом уходили гулять, забывая о ней. Ева не понимала, почему они так делали, но и спрашивать не хотела. Она все больше углублялась в учебу, и вскоре времени стало совсем мало, так что о дружбе и думать было некогда.

Все свое свободное время она или читала, или рисовала. Она могла рисовать днями напролет, не замечая времени. Ее рисунки были настолько живыми и своеобразными, что, глядя на них казалось, что попадаешь в сказочный мир.

Она редко расставалась со своим блокнотом, где любила делать зарисовки. Вот и сейчас она, сидя на заднем сидении автомобиля, увозящего ее из прежней жизни, делала набросок их старого дома.

Через некоторое время она закончила рисовать. Убирая блокнот в рюкзак, она на мгновение замерла, увидев край фотографии. Эта фотография раньше стояла на тумбочке в ее спальне, и она очень любила ее. Она аккуратно достала ее из рюкзака – это было свадебное фото ее родителей. Счастливые глаза Алекса и Мелани, смотревшие прямо на нее, отзывались теплом где-то очень глубоко в ее сердечке. Она физически ощущала ту огромную любовь, которая, соединившись в этих безгранично любящих друг друга людях, создала ее – Еву, получившую при рождении столько различных качеств. Она педантична, как отец, но не любит планировать, а надеется, как ее мама на то, что все будет хорошо. Она практична и порою молчалива, как ее отец, но творчески одарена и любит мечтать, как ее мама. Она обожает учиться, как ее отец, но ей, как и ее маме, всегда более интересен процесс, а не результат.

Но была еще одна особенность, которая не передалась ей от родителей, а была ее уникальным даром – способность видеть ауры людей.

Однажды, случилось так, что Мелани простудилась. Она лежала в постели, очень бледная, и не могла играть с дочкой, а рядом на тумбочке стояло много пузырьков с лекарствами. Евочка, которой тогда было чуть больше четырех лет, и которая никогда не видела маму болеющей, очень испугалась. Глядя на маму, она спросила:

– Мамочка, тебе очень плохо?

–Доченька, все хорошо. Мне уже легче, – тихо ответила Мелани.

– А ты поправишься?

–Ну конечно, моя хорошая! Конечно, я поправлюсь, – Мелани старалась улыбаться.

– Мамочка, а почему твое облачко сейчас такое серое? Оно хочет плакать? – вдруг спросила Евочка.

– Какое облачко, о чем ты говоришь, моя милая? – удивленно спросила Мелани.

– Твое облачко! Оно всегда такое веселое, особенно, когда мы с тобою играем. Когда ты смотришь на меня, оно улыбается и играет солнечными лучиками! А сегодня оно такое печальное, серое – мне его очень жалко. Почему оно такое?

– Доченька, я не понимаю. Это новая игра? – Мелани смотрела на дочку и пыталась понять, что она имеет в виду, говоря об облачке.

– Нет, мамочка, – Евочка смотрела на маму умоляюще.

Она замолчала, обдумывая как еще можно объяснить маме то, о чем она говорит. Вдруг она взяла маму за руку и уверенно потянула за собой.

– Идем, – сказала девочка.

– Куда же? – все также недоумевая, спросила Мелани и медленно встала с кровати.

– Идем, – повторила Евочка, настаивая.

Она подвела маму к большому зеркалу.

– Оно там, вокруг твоей головы, видишь?

Мелани смотрела на свое отражение, но ничего не видела вокруг своей головы. Она переводила взгляд со своего отражения на дочку и пыталась догадаться, что та имеет ввиду. Евочка, почувствовала смущение и непонимание мамы.

– Мамочка, скажи, ты же видишь свое облачко? А мое видишь? –на глазах Евочка выступили слезы.

Мелани присела, обняла дочку и сказала:

– Милая, все хорошо, не плачь. Я скоро поправлюсь, и мы с тобой поиграем.

Она достала платочек, легкими движениями вытерла мокрое личико малышки и поцеловала его. В ответ дочка крепко прижалась к маме и заплакала.

– Все хорошо, моя милая, – приговаривала Мелани, гладя Евочку по голове. – Все хорошо, моя умничка.

Через несколько дней Мелани начала поправляться. Она не раз в мыслях возвращалась к этому разговору. Мысли о том, что Ева просто хотела поиграть с ней, не успокаивали. Она чувствовала, что дочка не придумывала, говоря об облачке, а действительно видела то, что ей так и не удалось понять. Она решила поделиться своими опасениями с Алексом, рассказав ему все как было.

– Дорогой, что же это может быть? – тревожно спросила Мелани. – Почему она говорила о том, что выдумано, так уверенно?

– Возможно, наша дочка имеет слишком богатое воображение, – ответил Алекс. – Она, как и все дети в момент игры, воспринимает себя внутри этого действия, но, когда она увидела тебя в постели, больную, она испугалась, и элемент игры остался и перенесся в ее реальность. Она не смогла отделить игру от того, что происходит по-настоящему.

– Она пыталась меня убедить в том, что видит что-то вокруг моей головы? – еще раз сказала Мелани. – Меня это очень пугает. Это похоже на какие-то галлюцинации!

– Не думаю, что у нее галлюцинации – это гораздо серьезнее и обычно сопровождается другими симптомами, которых у нее нет. Но если тебя это так беспокоит, мы можем свозить ее к доктору.

– Нет! Я не хочу к доктору! – воскликнула Евочка.

Она стояла в дверном проеме и со слезами на глазах смотрела на родителей. Было время дневного сна, но она проснулась раньше обычного и спустилась в гостиную, и невольно услышала разговор, который для нее не предназначался.

– О, милая! – Мелани кинулась к дочке.

Она обняла и взяла на ручки малышку, после чего они вместе оказались на диванчике. Рядом присел Алекс. Мелани гладила дочку по головке и пыталась успокоить.

– Ну что ты, моя хорошая.

– Я не поеду к доктору? – немного успокоившись спросила Евочка.

Мелани тревожно посмотрела на Алекса. И он ответил за нее:

– Солнышко, мы хотим, чтобы ты была всегда здоровенькой девочкой. Поэтому мы с мамой говорили о том, что мы можем съездить к доктору.

– Я не хочу, не хочу, – вновь расплакалась Евочка.

– Нет, нет, мы не поедем, – успокаивала ее Мелани.

Она гладила и целовала малышку. И сама была в тот момент очень расстроена.

– Все у нас хорошо, правда? Нам не нужен доктор. – Она умоляюще посмотрела на Алекса. Тот обнял их двоих и больше ничего не сказал.