Димитрий Евстафиадис - Девять миров свободы

Миг спустя мы все сидели в машине, а Эдвирг, ярый поклонник всевозможных движущихся механизмов, трясущимися руками поворачивал ключ зажигания. Теперь мы хорошо различали хруст веток, разъяренное фырканье и скрип мелких камней, летящих из-под копыт. Рванув с места, автомобиль протестующее заревел, сегодня его уже не раз испытывали на прочность, и, похоже, механизму это было не по душе.

Мы с беспокойством прислушивались, но животные за нами не последовали. Странный вечер. Несколькими минутами ранее, на привале, мы проверили приборы. Полный хаос. Стрелки метались, измерители выдавали значения с огромными перепадами. Нам требовалось найти источник этих помех и устранить его, или главным итогом сегодняшнего дня станут гонки с быками.

Через несколько километров за кривыми деревьями замелькали такие же корявые, будто глубоко вросшие в землю, кресты. Вскоре показались местами раскрошившиеся памятники местного кладбища – образ, как нельзя лучше подходящий к общей картине запустения. Рядом маячил силуэт деревенского колодца. Дорога сужалась, по обе стороны сторожами высились редкие дома. Вскоре мы уперлись в изгородь из ежевики. Тупик? Справа и слева повороты к частным домам. Совсем стемнело. Мы давно работаем вместе, и в эту секунду ясно ощущали одно единое желание – убраться подальше от этого научно-аномального места. Внезапно машина лязгнула и заглохла. Двигатель смолк, а в следующий миг Марвин вышел и растворился в сумерках. Я почувствовала, как Эдвирг опешил. Да и нам с Лори стало не по себе. Остаться без лидера, в сломанном авто, с потенциальной опасностью впереди и вполне конкретной сзади. На чужой планете. Ночью. Один из приборов пискнул и выдал серию щелчков. Замечательные новости – слева от нас – центр сильнейших возмущений. А справа – следы недавних нарушений материи пространства-времени. А мы, как сыр в бутерброде, – прямо посередине. Куда же понесло Марвина?! Мы распахнули двери и в отчаянии начали его звать. Тут же раздался удивленный голос. Все завертели головами – голос звучал так близко, будто коллега забрался на крышу машины. Шеф интересовался, зачем кричать громко на всю улицу и почему никто не удосужился зафиксировать проявления активности? Недоверчиво выслушал наши сбивчивые объяснения о собственном исчезновении и поделился своей версией. По его словам, местный житель подошел к машине поздороваться, они разговорились и пошли прогуляться по садовому участку домовладельца. Все это происходило в нашем присутствии. Так сказал глава Ученых-Исследователей, и не верить ему мы не могли. Наши слова о том, что он сорвался с места и буквально исчез, он воспринял серьезно. Снова нарушения в материи. На сей раз в непосредственной близости от нас. Мы слышали голос Марвина, будто тот находился в двух шагах, и другой голос, с вкрадчивыми нотками. Мы извелись, ожидая конца «светской» беседы. Эдвирг, наконец, смог завести авто и включить фары. Из-за изгороди вынырнул наш коллега. Следом, оставаясь в тени плюща, не вступая в круг света, появился размытый силуэт. Казалось, человек был недоволен, увидев нас. Он стоял, не шевелясь, опустив голову и поглядывая исподлобья на дорогу.

Машина развернулась и понеслась прочь, а мы накинулись на Марвина. Какие там две-три минуты, он отсутствовал больше десяти! И не слышали мы никаких разговоров и не видели никаких жителей, кроме мрачного типа, маячившего за изгородью. Все понимали, что угодили в самый центр аномальной активности, а приборы, наши верные помощники, даже не среагировали. Словно извиняясь, один из них чирикнул и замигал. Мы дружно уставились в окно – возмущение шло от колодца рядом с кладбищем. В свете фар, сквозь сумерки, ясно просматривалась каменная глыба, которой завалили отверстие. И что-то еще… Машина притормозила. Огарки свечей покрывали весь камень. От конструкции несло холодом и жутью. Не лучшее впечатление производили и жители. Мы не заметили, когда они начали выходить из домов, но теперь почти в каждом дворе виднелась темная фигура. Свет тоскливо мерцал в окнах и проемах за спинами людей, и их лица казались расплывчатыми овалами. Машина ехала сквозь этот мрачный караул в гробовой тишине.

У любого существа высшего уровня биологической организации есть «нервный предел». Условное обозначение, но оно определяет ту важную черту, когда организм еще может удивляться, пугаться или огорчаться, а когда все эмоции стираются, их место занимает констатация факта. На этой планете наша группа уже встретила такое количество подобных событий, что мы оказались на пороге этого предела. Сначала в окно долетел яростный собачий лай. Пес буквально захлебывался, будто каждая часть нашей машины, не говоря о пассажирах, нанесла ему личную обиду. Никто из нас не повернул голову, не бросил даже взгляд в окно. Лай на миг прекратился, а потом машину окатило таким мощным ревом, что мы подпрыгнули. Нас догоняло нечто гигантское, напоминавшее не то быка, не то волка или медведя. Время замерло, машина едва тащилась. Существо наклонило черную голову к раскрытому окну, продемонстрировало внушительные клыки и оглушительно залаяло. Размером зверюга была с два автомобиля. Под наши громкие крики мотор, в который раз за день, натужно взревел, и машина рванула по дороге, подскакивая на кочках. В наших легких еще не успел закончиться воздух от непрерывного вопля, как существо исчезло. Нас окружали лишь пустая дорога и огоньки таинственного поселения.

Разгорелся спор. Мы лихорадочно сканировали местность, записывали результаты, вырывая друг у друга антенны и микромодули, кто-то говорил про «планетарный центр аномалий», Эдвирг упорно игнорировал окружающих, следя за дорогой. Немного отдышавшись, нам пришлось признать, что никто не понимает, с чем столкнулась команда. Существо – не бык, не крупная собака, не медведь или иной дикий зверь. Нечто более странное. Нечто неопознанное.

От невеселых дум нас отвлекло странное оживление на дороге. Навстречу рекой потекли автомобили. Мы растерялись. Уже совсем стемнело, и вереница огней ослепляла нас. Плотность автомобильного движения напоминала оживленную автостраду, но никак не запущенную проселочную колею. Да и куда они едут, в деревне не больше трех десятков жилых домов? Или эти автолюбители ночуют в строениях, которые напоминают результаты военных действий? Лори открыла окно и сделала пугающее открытие – минующие нас авто буквально растворялись в темноте. Не видно было удаляющихся фар, не слышно звуков. Они просто исчезали… Поток неожиданно иссяк. Мы будто вынырнули на свежий воздух из сумрачного тумана. Напряжение тяжелого дня начало постепенно спадать, стоило нам добраться до автострады. Тела ломило, как от долгого бега в гору. Но странное ощущение – на трассе все казалось родным и привычным, хотя всех не покидало ощущение, что нас не было очень долгое время.