Владислав Соколов - Культура и космическая эволюция человека

В 1918 году в Москве вышла книга выдающегося русского фило софа Н.А. Бердяева (1874–1948) «Судьба России», один из подразделов которой так и называется – «Космическое и социологическое мироощущение». В этой работе мыслитель отмечал, что наступает новая историческая эра. Он констатировал, что в ушедшем XIX веке «мироощущение и миросознание передовых слоев человечества было окрашено в ярко социальный цвет», социальной ориентации жизни подчинялись все иные оценки [11, с. 127]. Философ отмечал, что человечество отделилось от цельной космической жизни и обрело особую замкнутость в социальной плоскости, где человек хотел обладать господством, при этом он «забыл обо всем остальном мире и об иных мирах, на которые не простирается его власть и господство» [11, с. 127]. Однако изоляция общества от космической жизни совершенно для него бесперспективна. Как отмечал Н.А. Бердяев, это обнаруживает мировая война, свидетельствуя, что социальные утопии, основанные на вышеназванной изоляции, оказываются поверхностными и недолговечными [11, с. 128]. Философ также считал, что такие ценности, как мир, свобода, социальное братство, достижимы, но не в области поверхностной и ограниченной, а при «бесконечно большом углублении и расширении», процессе очень сложном и длительном в жизни человека, при переходе «от исключительно социологического миро ощущения к мироощущению космическому» [11, с. 129]. Продолжая свою мысль, Н.А. Бердяев пишет: «Углубленное сознание должно прийти к идее космической общественности, т. е. общественности, размыкающейся и вступающей в единение с мировым целым, с мировыми энергиями» [11, с. 129].

Выдающийся русский мыслитель уловил важнейшее направление в эволюционном развитии человечества – построение всей деятельности, включая и внутреннюю работу по осмыслению своего места в мире, исходя из ощущения сопричастности к жизни Космоса, к иным его пространствам и состояниям материи. Проблема обращения человека к целостному мироощущению приобретает в наши дни неоспоримую актуальность, отображаясь не только в научном поиске и новых гипотезах, но особенно в современном искусстве, в работах художников-космистов, творения которых несут глубокое космическое содержание.

К проблеме нового мышления обращаются в своих работах и современные зарубежные авторы. Так, Р. Джорджевик из Белградского университета [156] определяет русский космизм как специфическую духовную философско-научную ориентацию, которая демонстрирует энциклопедическое, синтетическое выражение русского гения, в том числе и в технической отрасли. Русский космизм, отмечает ученый, носит печать своего времени. Идеи о новом человеке и новом обществе, а также о возможностях полета к другим планетам нашли плодотворную почву именно там, где творили выдающиеся мыслители, наметившие развитие не только России, но и, в некотором отношении, всего мира [5] Если говорить о космизме, то надо отметить определенные созвучия с его идеями разработок американского философа Фредерика Джеймса Юджина Вудбриджа (1867–1940). В то же самое время, когда в России начался процесс формирования нового космического мышления, в начале ХХ века возникает концепция морали, названная «этикой космической телеологии», которая распространилась в США и в Англии. Характерной чертой этой концепции выступает попытка подойти к пониманию человека как составляющей процесса космической эволюции, которая имеет целевой характер или, иными словами, телеологическую наполненность. Мораль здесь тесно связана с осуществлением космической эволюции. Известно, что идеи этики космической телеологии в последнее время переосмысливаются в таком направлении исследовательской деятельности, как глобальный эволюционизм, который ставит перед собой цель развития общеэволюционных представлений. .

К таким мыслителям относятся Н.К. Рерих и Е.И. Рерих. Несмотря на то, что они внесли большой вклад в процесс формирования нового космического мышления и, в особенности, в научное и философское понимание культуры, отечественные исследователи были надолго лишены возможности открыто изучать идеи Рерихов, в том числе их концепцию культуры. В СССР длительное время книги Живой Этики (как и многие работы ученых и философов-космистов) были под запретом идеологического отдела ЦК партии. Помимо в целом неблагоприятной обстановки эпохи тоталитарного общества, такое положение было вызвано, в частности, тем, что долгое проживание Н.К. Рериха и его семьи за рубежом обусловило возникновение различных идеологических штампов в освещении их жизни и творчества [6] Если говорить в целом, то известно, что Н.К. Рериху пытались навязать ярлыки «разведчика», «масона», «розенкрейцера», «эмигранта» и многие другие. Существует множество свидетельств, опровергающих эти инсинуации. Например, Е.И. Рерих в одном из своих писем подчеркивала: «Конечно, со всею честностью Н.К. может сказать, что он никогда ни в масонских ложах, ни в других подобных организациях членом не состоял и не состоит . Много чего ему приписывается, и многие стараются хотя бы как-нибудь прикрепить его имя к своей организации. Мы знаем, как статьи и письма Н.К. подделывались и искажались до неузнаваемости» [75, с. 12]. Сложилась даже такая абсурдная ситуация: Н.К. Рерихом интересовались сразу две разведки – английская, считавшая его советским агентом, и советская, которая подозревала его в обратном. Пройдут годы, и руководители разведслужб вынуждены будут признать, что ни Н.К. Рерих, ни его семья ни на одну из разведок не работали. Ныне существуют глубокие исследования, подтверждающие, что Рерихи никогда не сотрудничали со спецслужбами [104; 126; 128]. Мифы рассеялись, однако до сих пор находятся те, кто пытается их воскресить в своих невежественных и безграмотных сочинениях. . Рерихи разделили участь тех крупных мыслителей ХХ века, которые в тяжелых условиях борьбы против новаций в науке и консервативности теоретико-методологических образцов утверждали космическое мышление [7] Например, Н.А. Бердяев был вынужден покинуть Родину, П.А. Флоренского и А.Л. Чижевского оклеветали и изолировали в лагеря, как неблагонадежных, В.И. Вернадский работал в невероятно сложной в духовном плане атмосфере. Великий ученый испытал гонения, начавшиеся с 30-х годов, его научная деятельность замалчивалась. «Полагаю, – пишет Л.В. Шапошникова, – поэтому его новая система познания так и не получила своего завершения» [147, с. 34]. .

Здесь нельзя не сказать и о свидетельствах практиковавшегося замалчивания. Например, в тридцатитомной Большой Советской Энциклопедии (издание 3-е, М., 1975) имя Е.И. Рерих упомянуто лишь в связи с Н.К. Рерихом. Ее имя отсутствует в более позднем издании – в Советском Энциклопедическом словаре (М., 1990), объемом страниц более полутора тысяч. О ней не говорили и не писали, ее труды были под запретом. В Советском Союзе в основном был известен Н.К. Рерих причем преимущественно как художник. Его же литературное и научное наследие перед изданием проходило жесткую цензуру. Поскольку компетентные органы Советского Союза вынашивали идеологическую постройку о причастности Николая Константиновича к белой эмиграции и антисоветской деятельности, звучали даже предложения запретить все наследие Н.К. Рериха или отделить Рериха-мыслителя от Рериха-художника. Другими словами, философские и научные идеи, наполнявшие все художественное творчество Николая Константиновича, хотели обособить от самих картин, раз и навсегда разделив Живую Этику и Н.К. Рериха (что также означало и недопустимое обособление его деятельности от работы Е.И. Рерих). На вопрос: «Возможно ли такое?» – можно ответить, что в то время, когда решалось «сверху», в каком направлении вести духовный поиск и нужен ли он вообще, делить можно было многое. Что же касается самой культуры, то она была поставлена под контроль государства, правящие круги которого считали, что это сложнейшее явление могло создаваться по их видению и их указаниям. То понимание культуры, о котором писал Н.К. Рерих (как «путевого столба истинной эволюции» [87, с. 36]), не укладывалось в идеологически подконтрольное мировосприятие.