Саша Грэхем - Таро Райдера-Уэйта-Смит. Путешествие по истории, трактовкам и использованию самой известной в мире колоды

Ее взгляд упал на фигуру, склонившуюся над охапкой мечей. Она отреагировала быстро, создав быстрый скетч в своем альбоме. Захлопнув альбом, она положила его в коричневый кожаный чехол и пошла на выход к ротонде. Пикси Памела идет в золотых лучах солнечного света, проникающих сквозь купол читального зала Британского музея. Особенные экспонаты, хранящиеся в казначействе Британского музея, открыты для доступа только по специальному запросу гостей.

Владельцы читательского билета, включая Вирджинию Вульф, сэра Артура Конана Дойля и Г. Д. Уэллса, – это те немногие, кому предоставляют сюда доступ. Памела рада, что успела сделать достаточное количество эскизов, чтобы завершить колоду. Она идет быстро, на ее напряженном лице видно удовлетворение. Сохранившиеся фотографии показывают, что черты лица Памелы уникальны. Возможно, она и правда была похожа на фею. Почти невозможно установить ее национальные корни. Родившаяся у американских родителей в Лондоне, внешне она была похожа на женщину азиатского и африканского типа. Искренняя и женственная, она все же была уязвимой и закрытой. Письма показывают, что она быстро впадала в ярость. Ее поэзия свидетельствует об ошеломляющей эмоциональности.

Ее взгляды на искусство сохранялись до конца ее жизни, о чем свидетельствуют статьи, написанные ею о дизайне сцены, исполнении и творчестве. Хаос и шум Лондона приветствуют ее, когда она выходит из музея. Вокруг цокают копыта лошадей, тянущих конки от станции Виктория в районе Челси Лондона, где находится ее дом. Смеркалось, когда Памела захлопнула ворота позади себя. Она вошла домой, вдыхая аромат английской розы и пепельный дым. Памела зажигает спичку, и искусственное освещение мерцает на темно-зеленой стене. Ее глаза сверкают, как у вредной феи, когда она следует по комнатам. Все вокруг больше походило на причудливую выставку, чем на квартиру. Рояль отражается в медных подсвечниках. Тяжелые пепельницы хранят следы минувшего вечера. Ноты рассеяны свободно по полу, словно листья. Миниатюрные фарфоровые игрушки выстроены на полках. Тяжелые книги, экспонаты и портфолио словно удерживают комнату на месте, чтобы помешать реальности убежать. Памела проходит через комнату в студию, где бросает свой кожаный чехол и альбом. Здесь ее ждут десятки бутылочек с чернилами фантастических цветов, с помощью которых художница создает свои иллюстрации.

Гарднер Телл описывает ее рабочее пространство:

Если вам выпадет честь заглянуть внутрь ее студии, то вы увидите большую комнату, лишенную привычных банальностей, которые обычно придают студии художника представительский вид; это комната, где искусство живет в уединении; в углу около окна находится небольшой шаткий столик, уставленный любопытными бутылочками, блюдцами с пигментом, яркими чернилами, китайскими белыми и черными, а также цвета индиго, словно здесь работает скорее химик, нежели художник. Над этим материальным панегириком краски сидит вдумчивый художник и с помощью японской кисти фиксирует свои неподражаемые творения ловко и точно, без аффектации или ненужных колебаний [7] Tell, «Cleverness, Art and an Artist», 139. .

Артистическая репутация Памелы растет благодаря не только ярким образам, но и колористике. Ее студия так же эксцентрична и разнообразна, как и ее таланты. Она удостаивается чести быть первым художником, который покажет свои работы в фотогалерее Альфреда Стиглица «Secession» в Нью-Йорке. Стиглиц, знаменитый фотограф, по собственному выбору представлял авангардных художников Европы Нью-Йорку. Скоро Памела сочинит письмо Стиглицу, в котором напишет: «Я только что закончила большую работу за очень небольшие деньги», имея в виду колоду Таро [8] Pamela Colman Smith, handwritten letter to Arthur Stieglitz, November 19, 1909. .

Для кого-то, столь же молодого, как Памела, показ в галерее Стиглица «Secession» – это «государственный переворот». Памела наслаждается вторым показом в фотогалерее «Secession» и представляет некоторые рисунки для колоды Таро, над которыми продолжает работать. Жена и муза Стиглица – американская художница Джорджия О’Кифф – была известна своими сочными феминистскими картинами Юго-Запада. Десятилетия спустя О’Кифф посмертно пожертвует оставшиеся не распроданными картины Памелы Библиотеке редких книг и рукописей Бейнеке Йельского университета. Телл описывает талант Памелы и ее цветовые решения:

Цветные иллюстрации нельзя оценивать посредством интерпретации черного и белого и их изящный блеск, который поразит любого увлеченного художника или технического специалиста, – это едва ли можно описать словами [9] Tell, «Cleverness, Art and an Artist», 139. .

Телл ухватил суть. Нельзя поверить мирам, которые показывает Памела в своих работах, пока вы не увидите собственными глазами цвета и формы, которые она создает. Колода РУС – простое подтверждение таланта Памелы.

По вечерам двери дома Памелы открыты для богемы. Ее вечерники посещают художники, поэты и писатели. Она испытывает особую нежность к актерам, привыкшая к общению с ними еще со времен своей работы в театре Лицеум на протяжении нескольких лет. Памелу связывает глубокая дружба с известными художниками. Помимо дружбы и сотрудничества с Брэмом Стокером она была доверенным лицом и близким другом Уильяма Батлера Йейтса. Йейтс представил Памелу Герметическому ордену Золотой Зари. Актриса Эллен Терри символически удочерила Памелу после смерти ее отца. Эллен Терри была одной из самых известных актрис в Англии; вообразите себе Мерил Стрип, берущую вас под свое крыло. Памела и Эдит Крэйг, дочь Эллен, были близки, как сестры.

Подростком Памела путешествовала с сэром Генри Ирвингом и Эллен Терри, играя незначительные роли; это были лучшие времена, а после провела немало лет, близко общаясь с Эллен Терри и ее дочерью, Эдит Крэйг. Это были насыщенные годы, когда она занималась живописью, создавала скетчи, дизайн костюмов для сцены, иллюстрировала пиратские песни, писала и рассказывала сказки, а также делала множество других бесчисленных интересных вещей, и при этом все на редкость хорошо! [10] R. R. G., «Pamela Colman Smith, She Believes in Fairies», 320.

Памела одевается в яркие костюмы и читает ямайские народные сказки для гостей вечеринки. Журнал Brooklyn Eagle описывал ее как «экстравагантную рассказчицу, у ног которой лежал весь Лондон». Она монетизирует свой талант, и ее принимают на работу в качестве ведущей вечеринок.

Памела появляется на вечеринке Марка Твена в канун Нового года, и журналист описывает ее как «экзотическую молодую женщину с томными темными глазами и сладким тихим голосом» [11] «Made Veteran Humorist Laugh». . Она была так очаровательна, утверждал журналист, что он «и вся выдающаяся компания его (Марка Твена) гостей забыли о времени, пространстве и повседневном мире действительности» [12] Там же. . Памела использует богатый опыт жизни на Ямайке в своих народных сказаниях.