Дмитрий Нечепуренко - Динамическая сущность характерологии В. О. Пелевина

Темперамент (лат. temperamentum – надлежащее соотношение частей) – устойчивое объединение индивидуальных особенностей личности, связанных с динамическими, а не содержательными аспектами деятельности. Темперамент составляет основу развития характера [61]. Практически же, говоря о типе темперамента (холерическом, сангвиническом, флегматическом, меланхолическом), имеют в виду лишь одну характеристику: вспыльчивость – сдержанность. [68, 28]. Ниже приведены краткие характеристики людей в зависимости от их темперамента.

Холерик – «атакующий тип». Высокая мотивация, но короткая по длительности. Быстро «сгорает»; ярко выражено состояние предстартовой лихорадки. Холериков нельзя «передерживать» перед каким-либо заданием, стремятся закончить дело сразу. Флегматик – «контратакующий тип». Выдержан, вынослив, хорошо управляет предстартовыми состояниями. У флегматиков преобладает состояние предстартовой апатии. Ищет слабые места в проблеме, ситуации и использует ошибки оппонента. Похож на флегматика меланхолик (склонный к грусти, к мрачным мыслям). Сангвиник – «смешанный тип». «Техничен», в зависимости от ситуации и оппонента, может действовать, как первым, так и вторым номером. Любит «поиграть» с соперником. Сангвинику свойственны высокая динамика и скорость действий; поддерживает высокий темп на протяжении всего периода активности, вынослив [68, 28]. Зная основные виды темперамента и их особенности можно попытаться предвидеть действия людей (персонажей), выявить разнообразие их типов, соотнести их с другими качествами, поступками.

В качестве отдельного направления характерологии выделяют определение индивидуальных особенностей человека по его позе, положению тела, так как, по мнению некоторых психологов, наиболее ярко характер раскрывается в позе человека: как он стоит, как идет, как сидит и даже в какой позе засыпает. При описании характера персонажа пользуются понятием «речевая характеристика» героя. Речь – это язык нашего сознания, мимика, жесты и движения тела – это язык подсознания. Есть мнение, что характеристика человека, полученная путём расшифровки жестов – языка подсознания – точнее, так как подсознание человека не умеет врать, человек сконцентрирован больше на своём сознании. Из психологии известно, что вербальный канал используется для передачи информации, невербальный подключается при межличностных отношениях, иногда используется вместо словесных сообщений. Любой метод классификации характеров, взятый из психологии, может оказаться полезным при анализе литературных персонажей, так как последние, в конечном счёте, являются своего рода «слепком» реального человека.

В нашей работе особое внимание мы обращаем на монографию Т. А. Касаткиной «Характерология Достоевского. Типология эмоционально-ценностных ориентаций» (1996). Стоит рассмотреть эту работу в качестве примера исследования характерологии в произведениях художественной литературы. Исходная посылка Т. А. Касаткиной в том, что слова, сказанные людьми, по-разному мыслящими, даже если это одни и те же слова, могут означать совершенно разные вещи: «Взгляд двух людей с разным мировосприятием на одно и то же событие будет различным, часто противоположным. Там, где один увидит лишь низость и бессмыслицу, другому удастся обнаружить цель и смысл» [113]. Исследуя взгляд Ф. М. Достоевского на мир, исследователь выстраивает целостную систему мироориентаций всех его персонажей. Она считает, что динамика человеческой природы, видимая Достоевским, сможет быть выражена через статику и систематизацию изображённых им человеческих типов. Существенна оговорка автора, что слово «характер» в её работе не совсем адекватно выражает сущность эстетических категорий, выявляющуюся с «культурологической» точки зрения. Речь в её работе идёт о вещах, лежащих в самой основе мировоззрения, с одной стороны, характера – с другой. Ближе всего здесь подходит термин «миросозерцание», и для того, чтобы показать ориентирующую сущность понятия, которое отражает тип отношения человека к миру, рассмотренный как способ его отношения к ценностям этого мира, исследователь предпочитает использовать термин «ценностная ориентация». Термин «эмоционально-ценностная ориентация» более точен, так как вводит момент внелогического, эмоционального, чувственного отношения к миру и его ценностям и указывает на то, что перед нами более глубокий пласт личности, чем тот, который открывается, когда мы говорим, к примеру, о мировоззрении. Понятие «ценности» – одно из ключевых для Касаткиной, очень важно и для нашей работы – это нечто, переводящее бытие из временного плана в план вечности, нечто, имеющее отношение к бессмертию. Способ достижения бессмертия становится основанием ценностей, главной ценностью в системе конкретной эмоционально-ценностной ориентации. Само по себе это близко творчеству В. О. Пелевина. Созданная исследователем система рассматривается им не как плод исследования, но лишь как инструмент анализа текста или культурной ситуации, позволяющий выявлять вещи, при другом подходе остающиеся незамеченными или необъяснёнными, или иногда представляющиеся бессмысленными либо случайными. Мы считаем, что подобный подход к исследованию характерологии В. О. Пелевина эффективен и плодотворен.

В заключении своей работы Касаткина высказывает предположение, что предложенная система отражает давно назревшее в литературоведении стремление вновь включить так называемую «художественную культуру» в общекультурный – бытийственный план, из которого она долго и последовательно вычленялась. Литературоведению известны многие способы подхода к литературному произведению. Но в целом их можно разложить на два: рассматривать свой предмет как нечто автономное, замкнутое, самодостаточное; рассматривать свой предмет в системе его связей с некоторым более крупным образованием («реплика» в системе культуры). Предложенный исследователем подход позволяет одновременно увидеть произведение и как «маленькую вселенную», «модель мира», и как часть общекультурного бытия, связанную не только и не столько с тем, что обычно называют «культурными ценностями», но с самим способом существования человека в мире. Это соотносимо и с нашей работой. В нашей книге также важны проблемы, поднятые Касаткиной: способ достижения бессмертия, тип отношения человека к миру, «докультурное состояние человека», однако в нашем исследовании мы не будем точно следовать выведенным Касаткиной категориям, так как их выбор, организация оппозиций в определённой степени субъективны, возможно, произвольны.

Полезными для объективного исследовании характерологии, теоретической основой исследования мы считаем труды С. С. Аверинцева, Аристотеля, М. М. Бахтина, С. Г. Бочарова, И. Ф. Волкова, Л. Я. Гинзбург, В. А. Грехнева, Д. Дидро, Н. В. Драгомирецкой, М. С. Каган, В. В. Кожинова, Конфуция, Г.Э. Лессинга. Но не стоит рассчитывать на полнейшее описание характерологии В. О. Пелевина «традиционным» методологическим и теоретическим арсеналом авторитетных работ прошлого, ограничивать себя трудами только известных литературоведов, философов, психологов, так как они создавались на основе всё более устаревающих научных представлений о человеке и мире, и в целом являются развёрнутыми формулировками современных устоявшихся определений, что такое «литературный характер», «герой», «образ». Кроме того, подавляющее большинство известных авторитетных работ основано на «европейском» литературном материале и, следовательно, нельзя быть уверенным в их «избыточности» при анализе произведений восточной литературы, и, в частности творчества В. О. Пелевина, который увлечён восточными моделями человека, восточной культурой. Кроме того, известно, что общенаучная картина мира имеет тенденцию эволюционировать. Таким образом, открытия в творчестве Пелевина, в его характерологии могут оказаться довольно неожиданными, не поддающимися описанию известными понятиями, не подходить под существующие категории, классификации. До сих пор наука не может с полной ответственностью, детально обосновать природу окружающего человека мира и его самого, его характера. Речь идёт и о налаживании определённого научного метода. Возможно, то, что сейчас предлагает академическая наука, это неполное знание. В художественной форме Пелевин излагает эту мысль так: «Эпоха и жизнь были настолько абсурдны в своих глубинах, а экономика и бизнес до такой степени зависели от чёрт знает чего, что любой человек, принимавший решения на основе трезвого анализа, делался похож на дурня, пытающегося кататься на коньках во время пятибалльного шторма. Мало того, что у несчастного не оказывалось под ногами ожидаемой опоры, сами инструменты, с помощью которых он собирался перегнать остальных, становились гирями, тянувшими его ко дну. Вместе с тем, повсюду были развешаны правила катания на льду…» [15, 26].