Сергей Мальцев - Невидимая битва

То же самое раскрывается из анализа истории Хиллов. Есть две характерные детали в рассказе Бетти Хилл.

Первая. Упоминая об отличии "капитана" от других членов экипажа, она говорит:

"У меня создалось впечатление, что командир и тот, кто меня исследовал, отличались от остальных членов экипажа, но поскольку мне не хотелось на них смотреть, трудно сказать что-то определенное по этому поводу".

Вторая. В эпизоде с картой она передает слова "капитана", который говорит ей так:

"Вы, может быть, вспомните произошедшее, но я надеюсь, что нет. Это вам может причинить боль, поскольку Барни не вспомнит. Поэтому лучше, чтобы и вы забыли".

Интересующее нас извлечение из первого и второго гласит:

Бетти, находившаяся под контролем пришельцев, не хотела смотреть на них – то ли это нежелание было ей навязано самим контролем, то ли это нежелание было внутренним сопротивлением их психологическому приказу смотреть на них, как в случае с Жанет Кимбал ("Я не хотела смотреть. Я была поражена, но что-то заставило меня посмотреть…") Она что-то должна была видеть, а что-то не должна была. Барни, как надеялись пришельцы, ничего не вспомнит вообще, и к нему не прикладывалось никакого такого внушения. Главная ставка была сделана на Бетти, которая должна была вспомнить то, что ей демонстрировали – монголоидные лица, большие носы, черные волосы и звездную карту. И этот спектакль она усвоила отлично. Потом в течение нескольких лет сотни энтузиастов были увлечены подкинутым им ребусом в виде этой карты, а тысячи людей следили за их попытками, и миллионы людей следили за развитием всей этой ситуации, которая, как и сотни других откровений от НЛО, умело, тонко, профессионально навязывала обществу идею о гостях из космоса, которые прилетают к нам за нашими пупками и хромосомами.

Профессионально работают? В высшей степени.

Исходя из уровня их знаний, можно предположить, что создать для Бетти Хилл и для общества такую звездную карту им проще простого. И мы потом кинемся ее изучать, бегая по этому замкнутому кругу дезинформации.

Надо оговориться, что нецелесообразно вообще отрицать возможность существования в космосе коллег наших земных могущественных головастых генетиков. Нет фактов, которые отрицали бы эту возможность, возможность того, что где-то на какой-то планете тоже кто-то довел свою духовную и физическую природу до полного вырождения и безобразия (отсутствия об-Ра-за). И если таких фактов нет, то возможность эту мы не имеем права исключать. Может быть, такие же безжалостные генетики прилетают к нам и в тесном, плодотворном содружестве с нашими делают свое дело. И тогда главным признаком этих визитов тоже должна быть их тайна, конспирация, действие под прикрытием ночи и дезинформации, поскольку они подчиняются тем же условиям, что и земные их коллеги. И визиты эти должны напоминать скрытные караваны контрабандистов. Но развивать эту гипотезу пока нет особого смысла, поскольку пока нет фактов, хоть в чем-то ее подтверждающих. Даже история с Барни и Бетти Хилл при внимательном рассмотрении и – что самое важное – в ее сопоставлении со всем остальным уфологическим материалом не подтверждает ее и возвращает нас снова из космоса на нашу грешную Землю.

Мы видим не реальность, а карнавальное шествие масок, прикрывающих ееЗдесь можно еще обратить внимание на характерные закономерности нашего мышления. Стоит на секунду отвлечься от "могуществ" и "тарелок" и переключиться на себя, на свои мысли.

Можно заметить интересное явление: как только встречается новое, свежее сообщение о пришельцах из космоса, насыщенное правдоподобными деталями об их космических путешествиях, сразу в нашей памяти меркнут все фляпы с поддельными дирижаблями и самолетами, которые были насыщены такими же убедительными, правдоподобными деталями. Меркнет, как бы остается за бортом вытесненная свежим впечатлением вся огромная масса наблюдений НЛО и НЛОнавтов, которые ничем не претендуют на космическое происхождение. Это и необычные существа без всяких "тарелок", проявляющие те же способности. Это и обычные, ничем не отличимые от людей существа (или обычные люди?), летающие на серебристых "тарелках" и питающиеся обычными мучными лепешками. Это и "тарелки", вполне металлические на вид, рождающиеся прямо на глазах очевидца из сгустка света или из электричества высоковольтной линии. Все это меркнет в нашем сознании перед свежим впечатлением, перед новостью об очередном контакте с "братьями по разуму" и их космической карте. Прошлое знание затеняется новостью и отступает на задний план. Таковы особенности нашей психологии. Свежая новость способна затмить собой опыт тысячелетней истории, заслонить своими деталями сотни и тысячи ее событий. Эмоция удивления, новизны, впечатления от чуда останавливает процесс мышления, и мы забываем о мудрости памяти, о прошлом опыте.

Свежий уфологический спектакль, подкинутый нам умелыми актерами, расходится сенсационной новостью по журналам и газетам, будоражит общественное мнение и подталкивает нас именно к тем выводам, которые нужны этим актерам. И если мы воспринимаем и перевариваем информацию несистемно, в отрыве от общего исторического фона в десятки, сотни и тысячи лет, в отрыве от всей статистики аномальных явлений – от "тарелок" до полтергейста и спиритизма – то мы идем просто на поводу у эмоций, на поводу удивления перед необычным, следуем по пути за чудом, призраком, который и создается для того, чтобы уводить нас от всеобъемлющей истины и заводить в лабиринты, тупики красочных, разнообразных деталей, подробностей, обликов. Чтобы каждый раз мы благодаря новизне и удивлению принимали новую маску за новое откровение или эволюционное событие.

Точно так же в теме религии: тысячи людей следуют за свежим чудом нового "пророка", основателя новой секты, или за свежим чудом старой религиозной организации, забывая о прошлом, об общем историческом и человеческом фоне, о всеобщей жизни на планете вообще.

Но можем ли мы познавать Целое и его законы по одной вырванной из него свежей части? Новизна факта ровным счетом ни о чем не говорит. Поэтому свидетельства старины и древности должны обладать такой же ценностью для понимания современной жизни, как и современные события. В этом – в системности, охватывающей и разные времена, и разные области знания – была бы мудрость научного познания.

Тот же системный подход помогает понять одно из самых загадочных обстоятельств в истории – то, что над созданием фашизма трудились такие, казалось бы, разные идеологические силы. И только при едином системном подходе можно увидеть, почему все в этой сокровенной истории XX века оказывается завязанным на чудесах неопознанных летающих объектов.