Сергей Короп - Русь. Битва князей

6496 год от сотворения мира.

988 год от рождества Христова.

Лесная обитель жреца Волка.

Едва забрезжил рассвет, стал Волк собираться в дальний путь. Поглядел он на спящих Вирию и Дарью, и протяжно вздохнул. Решил пока не будить, пусть поспят еще. Неслышной поступью направился старик к капищу: надо к утренней зорьке спрятать Перуново изваяние. Не оставлять же его на поругание иноверцам Владимировым.

Вчера был дурной знак. Раскололось изваяние Перуна, что означало смерть Мечислава. Эх, не уберег потомка Харальда, не сдержал данное обещание Матушке. Видать, не достаточно обучил наукам и таинствам Природы… Подойдя к капищу Волк остолбенел.

Что это?

Он глядел на Перуна и не верил собственным глазам. Это невозможно… Волк непроизвольно улыбнулся и развел руки.

– Невозможное не существует, – пробормотал вслух. – Даже мне приходится удивляться. Мне – живущему на этой Земле уже целое тысячелетие…

Перед его взором стоял идол Перуна. Обновленный и… целый. Ни трещинки.

– Благодарю, Всевышний! Благодарствую за очередной урок. Ученик превзошел учителя! Мечислав постиг знание многоликости двойника… Я ведаю, что делать дальше.

Волк приложил правую руку к сердцу, и благодарная улыбка озарила его лицо. Он увидел продолжение своего пути.

– Матушка, благодарю за возрождение рода и Воинов Смерти!

Когда жрец вернулся в свою обитель, Дарья и Вирия уже седлали коней.

– Мы готовы, Волк! – звонко проговорила Дарья. – Можем отправляться!

– Здóрово, – радостные огоньки светились в глазах волхва. – Только произошли некоторые перемены.

– Перемены? Какие перемены? – девочка вопросительно уставилась на старика.

Вирия пристально смотрела в глаза Волка, и ее лицо вдруг стало приобретать выражение благодарности. Она знала, что сейчас скажет жрец. И знала истинную причину, склонившую его изменить первоначальное решение похода. Она все время чувствовала живое присутствие Мечислава и Божаны и, к счастью, не ошиблась.

Волк подошел к Дарье и по-отечески обнял ее. Поцеловав девочку в чело, он мягко произнес:

– Ты останешься здесь, дочка.

– Одна? В лесу? – отрочица застыла в недоумении. Уж не шутит ли старик.

– Да. Ненадолго. Вечером узнаешь.

– Но… почему? Ты не хочешь меня взять с собою?.. – девочка непонимающе смотрела то на Вирию, то на жреца.

– Дело в том, – продолжал волхв, – что родители твои живы.

– Живы? – округлила глаза от удивления Дарья. – Но я сама видела гибель мамки… и… отец остался один против сотни дружинников… Это невозможно…

– Ты тоже произнесла это слово – «невозможно». Но, тебе простительно не знать, что невозможное – возможно.

– Вирия, что сие значит? Может, ты скажешь?

Вирия ласково смотрела на отрочицу. В ее взгляде было столько нежности и тепла, что Дарья немного успокоилась и поняла, что произошло нечто чудесное и хорошее.

– Твои родители: Мечислав и Божана – не погибли, – повторил Волк. – Я сам об этом только узнал. Видимо, скоро мой черед приходит… Оказалось Мечислав владеет силой ведовской, превосходящей мою в несколько раз. Ежели Сама Матушка явилась к нему.

– Волк, о чем ты молвишь? Какая Матушка?

– Узнаешь вскоре, пигалица. Суть в том, что родители твои с самого появления на свет стали Воинами Смерти. Они сменили Маринью, и видимо… меня, – Волк продолжал размышлять вслух, словно не замечая присутствующих. – На последний бой Мечислав отправил своего двойника… Эх! Хитрец! Радуюсь за него! Ха!

– А моя мамка? – Дарья дернула старика за рукав.

– Вот прицепилась, егоза, словно репей, – ворчал, улыбаясь в белую бороду жрец. – Вместо Божаны тоже был двойник! Говорю же вам – ученик превзошел в мастерстве своего учителя! Уразумели?

От радости на глаза девочки навернулись слезы. Она бросилась обнимать Волка. Слезы смешались со смехом и всхлипываниями. Старик ласково гладил счастливую девочку по голове, приговаривая:

– Радость-то какая. Надо же… Не ожидал… И ведь ни сном, ни духом. Не обмолвился ни разу… Вот лисенок, а… Ну, добрый молодец… Нечего сказать…

Сборы затянулись. Солнце уже стояло высоко, когда небольшой обоз двинулся в путь. Впереди и по обе стороны находились лютичи [1] Лютичи – племя воинов-берсерков. (Прим. авт.) Светогора. Волк с Вирией сидели рядом на подводе и вели тихий разговор:

– Жаль мне расставаться с Дарьюшкой, – тихим голосом проговорила провидица. – Столько пережили вместе за это не долгое, но тяжелое время. Она для меня словно родная стала.

– Уж не захотелось ли вернуться тебе обратно, а? – хитро прищурился Волк.

– Ну… не знаю… Как-то грусть накатила вдруг…

– Не печалься зря.

– Все думаю о твоих словах, Волк.

– О двойниках Мечислава?

– Не совсем… но… – замялась Вирия, и покраснела.

– Говори уж, коль начала.

– О тайной любви Мечислава… Даже виду не подал. Хотя бы намек какой-нибудь…

– Он – Воин Смерти! Моя смена. К тому же у вас с ним разные пути. Велимира специально отравила ко мне Божану, дабы я соединил семью избранных Ею. У Всевышнего, как явилось мне, свои взгляды на мироздание и устройство земных свершений… Человек планирует, иногда предсказывает, а Сила делает так как предначертано.

– Хорошо, что Дарья обрела вновь своих родителей.

– Она их и не теряла.

– Я вижу их счастливыми и радостными.

– Это да. Скоро Мечислав привезет Божану и они вернутся в Новгородские леса, где станут готовиться и набираться сил. Они им понадобятся в будущем. Очень скоро.

– Расскажи мне, отец, о Древней Индии, – Вирия постаралась сменить тему, навевавшую на нее грусть. – Ты ведь весь мир увидел, правда?

– Правда, дочка.

– Мы ведь туда направляемся?

– Почему спрашиваешь?

– Потому, что не вижу будущего. Может, утомилась?

– Может и так. А может, жизнь внесла свои коррективы. Кто знает?

– В моей душе сейчас происходят такие чувства, что невозможно описать словами. Слишком много произошло за последнее время.

– Будь спокойна, Вирия. Чем больше в твоей жизни происходит явлений, которые нельзя описать словами, тем чище ты видишь Мир.

– Волнение и радость: вот те чувства, которые поглотили мою душу в данный момент.

– Это хорошо, дочка. Потому что все чему ты радуешься – твое, чему не радуешься – не твое. Ежели радуешься Миру – он твой. Не радуешься своему дому – он не твой, а ты в нем лишь слуга, для чужой Радости.

– Тогда, этот Мир – мой! – улыбнулась Вирия.

– Это да.

Мечислав находился в медитации. Он сидел, скрестив ноги и прислонившись спиной к широкому стволу столетнего дуба. Веки его были наполовину прикрыты, а дыхание ровное. Он спокойно созерцал душой великолепное сражение своего духовного двойника. Он видел, как погибают один за другим дружинники Владимира, как беснуется сам каган Киевский, отправляя на погибель своих лучших воинов…