Станислав Гроф - Зов ягуара

«Ну же, ребята, — шептал он в ночь, — сейчас не время валять дурака!» Он вздрогнул, почувствовав, как чьи-то железные пальцы стиснули его локоть. Энрайт не слышал, как сзади подошел Маккензи. Энрайт повернулся и устремил взгляд туда, куда бы направлен указующий перст человека из ЦРУ.

Возникшее из темноты огромное тело быстро приближалось к корме корабля. Как раз в тот миг, когда Энрайт впервые ясно увидел кита в лучах прожекторов «Калипсо», тот выпустил из дыхала высоченный столб воды.

«Вот он, Левиафан, библейское чудовище, несущее миллионам людей смерть, а может, и конец света», — прошептал себе под нос Энрайт, а вслух сказал Маккензи:

— Я же говорил, что волноваться нечего. Вот он, впусти его.

Повозившись, Маккензи включил рацию и отдал на мостик команду:

— Открыть люк! Мы его видим.

— Открываю, — раздался в ответ отрывистый металлический голос.

Маккензи и Энрайт перешли на корму и стали смотреть вниз. Пятнадцатью метрами ниже бесшумно раздвинулись входные ворота бассейна, и Левиафан, безошибочно маневрируя, занял положение точно за кормой, а потом плавно повернулся и исчез в центральном бассейне — месте своего назначения.

— Твою мать! Вот это круто! — восхищенно протянул Маккензи. У людей его круга это означало высшую оценку.

Он зажег еще одну сигарету. Язычок пламени, мигающий в сложенных ладонях, снова осветил неровный рельеф его лица, и Энрайт со вновь пробудившимся интересом вгляделся в черты своего спутника. Ему показалось, что Маккензи бьет дрожь. От этого Энрайт воспрянул духом, потому что сам тоже изрядно струхнул. Что же, любой из тех, кто находился на корабле, имел вескую причину для беспокойства, если учесть, что ожидает их впереди. А самое тяжкое бремя, несомненно, лежит на них двоих: ведь именно они отвечают за этот рейс «Калипсо» — Тэд Маккензи как командир корабля, а Крэйг Энрайт как начальник группы особого назначения и главный специалист по компьютерам.

Ощущая напряженность момента, Энрайт решил разрядить гнетущую атмосферу шуткой.

— Знаешь, что мне пришло в голову, Тэд? — спросил он со смешком. — Что бы сказал Говард Хьюз, увидь он, какой груз тащит его детище? Старик бы просто умом тронулся!

«Калипсо-2» представлял собой сильно модернизированный и усовершенствованный вариант модели, построенной Говардом Хьюзом в середине двадцатого века во времена холодной войны. Исходный корабль был спроектирован по заказу американского правительства, чтобы поднимать затонувшие советские подлодки и затерянные в океане атомные бомбы.

— Да уж, — с ухмылкой согласился Маккензи. Образ Говарда Хьюза, наблюдающего, как его корабль везет гигантского кита, показался ему забавным. — Что до Жака Кусто, — добавил он, — так тот бы просто спятил от восторга. Думаю, старик встал бы из могилы, чтобы взглянуть на наш «Калипсо» и подводные исследования, которые мы ведем.

Название корабля — «Калипсо-2» — было выбрано специально, чтобы скрыть истинную цель, для которой он был построен. Память о знаменитом исследователе Жаке Кусто и его корабле была все еще жива в памяти многих людей. Название «Калипсо-2» вызывало у большинства тех, кто его слышал, образ безобидной группы энтузиастов-гидробиологов, озабоченных сохранением видов, которым грозит опасность вымирания, да чистотой морской воды. Официально на борту корабля находилась морская экспедиция, занимающаяся систематическим изучением экологических изменений в северном экваториальном течении, вызванных современными технологиями. На самом же деле трудно было придумать что-нибудь более далекое от истины.

«Калипсо-2», продукт совместных усилий американских военных и ЦРУ, предназначался для всевозможных тайных операций. Его нынешнее задание было беспрецедентно важным и к тому же исключительно щепетильным в политическом отношении и потенциально опасным. Стремительное техническое развитие Китая, особенно его ядерной и ракетной техники, вызывало серьезную озабоченность в военных кругах США. Ситуация еще больше осложнилась в связи с прогрессирующим ухудшением политических отношений между этими двумя странами. Последние доклады ЦРУ о деятельности Китая были особенно тревожными: съемки со спутника обнаружили китайскую базу ядерных подлодок на архипелаге Чжоушань у северного побережья провинции Чжэцзян. Возросшая активность подводных лодок в Восточно-Китайском море и тон электронных депеш между базой и Пекином, перехваченных разведкой и расшифрованных американскими военными экспертами, требовали безотлагательных действий.

Почти не было сомнений, что Китай собирается напасть на Японию, одного из самых влиятельных союзников Соединенных Штатов. Базу нужно было уничтожить, причем так, чтобы это не привело к открытому военному конфликту. Секретным оружием, предназначенным для этой цели, и был Левиафан, последнее триумфальное достижение биоробототехники. Гигантским китом, способным доставить мощное ядерное устройство, можно было управлять на расстоянии с помощью системы электродов и микрочипов, вживленных в его мозг.

Когда огромное тело Левиафана исчезло в бассейне и ворота за драгоценным грузом закрылись, Маккензи вышел на мостик и отдал команду включить двигатели. Корабль взял курс на Перл Харбор, последнюю стоянку по пути на Дальний Восток. Удостоверившись, что все в порядке, Маккензи передал управление первому помощнику и отправился в корабельный бар.

Энрайт распаковал свой багаж и постарался расположиться в каюте со всем возможным комфортом. В конце концов, несколько следующих недель эта тесная нора, вызывающая у него клаустрофобию, должна служить ему домом. Устроившись, он подумал было влезть в пижаму и завалиться спать, но потом понял, что ему необходимо выпить, и решил наведаться в бар. Взглянув на план корабля, Энрайт нашел кратчайшую дорогу туда.

Первым, кого он заметил, войдя в бар, был Маккензи — уже изрядно навеселе, он приканчивал стакан шотландского виски со льдом; следующий ждал своей очереди. Увидев Энрайта, он поднял свой стакан и вопросительно поднял бровь. То было приглашение выпить, понятное без всяких слов

— Не откажусь, — сказал Энрайт, и Маккензи заказал ему порцию виски и еще одну, двойную, для себя. После напряжения двух последних дней не мешало слегка выпустить пар. Маккензи поднял стакан, протянул его навстречу Энрайту и слегка заплетающимся языком произнес:

— За успех операции Левиафан!

На пути от дома, располагавшегося на западном склоне горы Тамалпэс, до НИПИСа на побережье Болинас Роберт Хантер обычно вел машину сам, отключив автоводитель своего «мерседеса». Эта горная дорога с множеством крутых виражей и серпантинов была одним из тех участков, где рекомендовалось ручное, а не автоматическое управление. Хотя, вместо того чтобы любоваться живописными видами Тихого океана и длинной полосы побережья Стинсон-Бич, Роберту приходилось то и дело поглядывать на дорогу, он все равно любил эту часть пути — она пробуждала ностальгические воспоминания детства.