Энтони Мелло - Осознание

Как добраться до этой земли? С помощью неусыпного осознания, безграничного терпения и сострадания к наркоманам. Надо развивать в себе хороший вкус, создавая тем самым надежный противовес наркотикам. Вкус к чему? К любимой работе, которую вы выполняете, потому что она вам нравится; к смеху, к тесной дружбе с людьми — вы не привязываетесь к ним, не зависите от них эмоционально, а просто наслаждаетесь их обществом. Хорошо, если вы с головой окунетесь в какое-нибудь занятие, — окунетесь так, что успех, признание и одобрение окружающих не будут значить для вас ровным счетом ничего. Также неплохо было бы вернуться к природе. Забудьте о толпах народа, поезжайте в горы и тихо побеседуйте с деревьями, цветами, птицами и животными, с морем и облаками, небом и звездами. Я уже говорил об упражнении для духа — пристальном вглядывании в окружающий мир, в осознании окружающей действительности. Надо надеяться, слова покинут вас, вы перестанете мыслить понятиями; вы все увидите, вы прикоснетесь к действительности. Это хорошее лекарство от одиночества. Как правило, мы ищем такое лекарство среди шума в стае себе подобных, хотим попасть в эмоциональную зависимость от кого-нибудь. Но это не лекарство. Вернитесь к действительности, к природе, поднимитесь в горы. Вы поймете, что очутились в безбрежной пустыне одиночества, и рядом нет никого, совершенно никого.

Поначалу вам будет не по себе. Вы не привыкли к уединению. Но стоит немного потерпеть — и пустыня внезапно зацветет любовью, а сердце взорвется песней. Наступит вечная весна. Наркотики исчезнут, вы станете свободным человеком. Вы поймете, что такое свобода, любовь, счастье, действительность, истина, Бог. Ваш взгляд проникнет за пределы понятий, программ, привычек и привязанностей. Есть во всем этом смысл?

Позвольте мне завершить мое выступление прелестной историей. Однажды кто-то из людей научился добывать огонь. Он взял свои инструменты и отправился на север, где было холодно, холодно до дрожи. Он научил тамошних жителей разводить костер. Люди очень заинтересовались новшеством. Пришелец поведал им, какие выгоды можно извлечь из огня: на огне можно готовить пищу, около костра можно обогреваться… Северяне были очень признательны чужеземцу; они переняли у него искусство разведения огня. Но прежде, чем они успели поблагодарить своего учителя, тот внезапно исчез. Он не ждал благодарности и признательности — его заботило лишь благополучие этих людей. Он пришел к другому племени и тоже стал проповедовать выгоды своего изобретения. Люди этого племени тоже заинтересовались огнем, причем заинтересовались так сильно, что их священники утратили покой: они видели, что все внимание племени приковано не к ним, а к пришельцу. И святые отцы решили избавиться от конкурента. Они отравили его, распяли — можете подставить сюда любое слово. Понимая, что народ может восстать против них, священнослужители проявили чудеса хитрости и лукавства. Знаете, что они сделали? Они нарисовали портрет изобретателя огня и водрузили его в храме на алтарь. Инструменты для разжигания огня они положили перед портретом и научили людей поклоняться картине и благоговеть перед инструментами — эти инструменты столетиями бережно хранятся в храме. Развился целый культ поклонения, но огонь людям так и остался недоступен.

Где огонь? Где любовь? Где вырванные с корнем из вашего нутра наркотики? Где свобода? Все это и есть духовность. Наша трагедия в том, что мы теряем духовность. Разве нет? Вот сущность Христа. Но мы увязли в своем Господи, Господи. Разве нет? Где огонь? Если поклонение не высекает в душах огня, если обожание не порождает любви, литургия не проясняет восприятие действительности, а Бог не дает жизни, то, что может дать людям такая религия, кроме разобщенности, ярого фанатизма и противостояния? Мир страдает не от нехватки религиозности в привычном смысле этого слова — мир страдает от нехватки любви, от дефицита осознания. Любовь порождается осознанностью — и только ею, только ею. Стоит вам осознать препятствия, воздвигаемые вами же на пути свободы, счастья и любви, — и они тотчас рухнут. Впустите в себя свет осознания — и темнота исчезнет. Счастье — это не то, чего можно добиться; любовь порождаете не вы. У вас не может быть любви — это вы можете быть у любви. У вас ведь нет ветра, звезд, нет дождя. Вы не владеете всем этим; вы просто поддаетесь. Подобная капитуляция возможна лишь тогда, когда вы осознаете свои иллюзии, осознаете свои привычки, желания и страхи. Как я уже говорил, озарение — великая вещь. Озарение — но ни в коем случае не анализ. Анализ — это паралич. Озарение не обязательно должно поддаваться анализу. Один из великих американских психотерапевтов отлично сказал: «Засчитываются только крики „Эврика!“. Холодный анализ абсолютно бесполезен; он дает лишь информацию». Но если вы мысленно восклицаете «Эврика!» — это уже озарение. Это перемена. Очень важно также осознать свои привязанности. Для этого нужно время. Увы, сколько времени тратят люди на поклонение, песнопения и возношение хвалы — а ведь его можно было употребить на познание самого себя. Совместные литургии не способны спаять людей воедино. В глубине душе вы, так же как и я, уверены, что подобными литургиями можно лишь замаскировать противоречия. Содружества создаются только в процессе понимания сущности тех препятствий, что мешают этому содружеству осуществиться, а также в процессе осознания того, что все конфликты суть порождения страха и желаний. Только так можно создать крепкое сообщество. Надо следить за тем, чтобы поклонение чему-то или кому-то не стало очередным отвлекающим факторов от самого главного из человеческих занятий — от жизни.

Жить не значит заседать в парламенте, быть крупным предпринимателем или великим филантропом. Все это не обязательно будет жизнью. Жить — значит избавиться от всех препятствий и по-детски наслаждаться каждым мигом земного существования. Птицы небесные ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы — вот жизнь. Я начал с утверждения, что люди спят, люди мертвы. Мертвецы заседают в парламенте, мертвецы занимаются бизнесом, мертвецы обучают других мертвецов; проснитесь! Поклонение Богу должно помочь вам пробудиться, иначе не имеет смысла поклоняться. Мы все безнадежнее — вы тоже думали об этом — теряем молодежь. Они ненавидят нас; они не желают взваливать на себя вины и страха больше, чем уже есть у них. Проповеди и нравоучения им, больше не интересны. Но о любви им узнавать интересно. Как стать счастливым? Как жить? Как испытать все то чудесное, о чем говорили мистики? Понимание — вторая важная вещь. В-третьих, не надо себя ни с чем отождествлять. Сегодня кто-то задал мне вопрос: «Бывает ли у вас плохое настроение?» Ну конечно, бывает. У меня случаются приступы депрессии. Но они длятся очень недолго. Честное слово. Что я для этого делаю? Во-первых, я не отождествляю себя с этими приступами. Если меня охватывает отчаяние, то вместо того, чтобы напрячься и разозлиться на себя, я осознаю свое отчаяние, разочарованность или что-то иное. Во-вторых, я признаю, что очаг этого чувства — во мне самом, а не в другом человеке — не в том, от кого я не получил письма, например; испытываемое мной чувство — объект не внешнего, а внутреннего мира. Пока я тешу себя мыслью, что обида или разочарование пришли ко мне откуда-то извне, я чувствую себя вправе цепляться за негативные эмоции. Не думаю, что все люди подвержены подобным переживаниям: за обиду или разочарование может цепляться только глупец, только спящий.