Жак Садуль - Сокровище алхимиков

Тут я спросил: «Неужто не приходит к этому источнику доктор или кто-либо из других людей?».

— Нет, — сказал он, — никто не приходит, кроме стражника, который помимо прочего поддерживает постоянное тепло, так что все вокруг окутано дымом.

— У стражника этого много забот?

— Поначалу немного, но к концу их становится больше, ибо источник воспламеняется. Я спросил: «Многие ли видели это?».

— У всех это перед глазами, только постичь это они не в силах.

Я спросил: «Что делают стражи потом?».

— Если хотят, могут очистить они царя в источнике, помешивая и сохраняя место сохраняемым в сохранном хранилище, вернув ему в первый день камзол его, на следующий день сорочку, на третий день кровавую плоть.

Я спросил: «Что все это значит?». Он ответил: «Господь говорит один раз, десять, сто, тысячу и сто тысяч, а затем умножает на одиннадцать».

Я сказал: «Ничего не могу понять». Он ответил: «Больше не скажу ни слова. потому что я устал». И я увидел, что он устал, и сам я устал, и сильно клонило меня в сон, ибо прошедший день провел я в трудах».

Если бы читатели мои прочли этот текст прежде, чем ознакомились с предыдущими страницами, они сочли бы его лишенным всякого смысла. Между тем для философа здесь все совершенно ясно, а для учеников, к числу которых я отношу и себя, имеются некоторые подсказки, позволяющие уловить суть. С первого взгляда понятно, что речь идет об аллегорическом описании одной из частей магистерии и связанных с ней операций. Несомненно, это последняя часть — та самая, когда материя, приведенная в состояние ребиса, подвергается вывариванию в философском яйце. Вода источника символизирует философскую ртуть и воду мудрецов, или молоко Богородицы, которые служат для вымачивания материи по ходу Третьего Деяния. Стены, окружающие источник, означают категорический запрет разглашать тайны алхимии. Различные одеяния царя — иными словами, ребиса — соответствуют семи стадиям вываривания, которые более известны под названием «фазы Филалета». И когда Добряк из Тревизо говорит, что царь отдает мантию золотого сукна первому стражу, которого зовут Сатуры, это не означает, будто свинец играет здесь какую-то значительную роль — просто в фазе Сатурна ребис теряет свой изначальный цвет и приобретает окраску Черного Деяния. Продолжительность каждой фазы указывается очень четко: к примеру, Бернардо говорит, что фаза Юпитера длится двадцать дней.

Заключительный диалог чрезвычайно важен и показателен именно здесь уточняется, что к Деянию нельзя допускать чуждую материю и заправляет всем страж, поддерживающий постоянное тепло, иными словами тайный огонь. Затем указывается на обычную природу этой субстанции. Наконец, в предпоследней реплике содержится намек на мультипликацию (умножение), то есть на присущее философскому камню свойство увеличивать при новом вываривании силу свою до бесконечности. В сущности, магистерия совершается целиком, но на сей раз вместо изначальной материи используется созданный камень, который вновь проходит весь цикл алхимических операций. На этом я пока остановлюсь, поскольку в последней части книги мы получим возможность детально изучить фазы Филалета: ведь «Аллегория Источника» — всего лишь краткое их резюме.

Теперь нам ясно, почему ученые люди, изучавшие алхимию только по трактатам и не имевшие понятия о практической стороне дела, считали подобные тексты бредом. Но для человека, способного интерпретировать эту аллегорию, рассказ Бернардо из Тревизо представляет подлинный modus operandi, а для «поклонников науки» или читателей, жаждущих познать тайны алхимии, это настоящая нить Ариадны, с помощью которой закладывается основа для будущих изысканий.

Бернардо из Тревизо приводит, кстати, еще одну аллегорию (быть может, созданную им самим) под названием «Сон-Зелень» («Songe-Verd»), где в той же образной манере описывается другая часть магистерии. Я не буду воспроизводить ее целиком, поскольку она очень длинная, а процитирую только короткие отрывки, позволяющие лучше понять символический характер некоторых алхимических сочинений.

Итак, Добряк из Тревизо крепко спал и во сне ему явилась статуя с золотыми губами, Объявив себя гением мудрецов, она пригласила его следовать за собой; вместе они прошли через фантастические сады, и алхимик с большим удовольствием описывал увиденных там необыкновенных животных. Внезапно Бернардо почувствовал, что ослеп; тогда ему натерли глаза магической травой, и зрение вернулось — это прозрачная аллегория адепта, обретающего подлинное понимание вещей. Тут перед ним возник изумительный дворец, который он описывает следующим образом: «В первых покоях был зал, обитый шелковой тканью с золотыми нитями и такой же бахромой. Цвет обивки переливался от красного к зеленому и серебристому, а сама она была словно окутана белой газовой дымкой; далее находились кабинеты, украшенные драгоценными камнями разных цветов; далее открывалась взору комната с драпировками из великолепного черного бархата с полосами из столь же черного и сверкающего атласа, с украшениями из гагата, блистающего ослепительной чернотой своей». Я пропущу вторые покои, чтобы перейти к третьим: «В третьих покоях была комната, обитая чрезвычайно яркой тканью пурпурного цвета с золотыми отливами, и ткань эта была столь прекрасной, столь роскошной, что не могли бы сравниться с ней никакие другие ткани, виденные мною прежде».

Затем алхимик говорит о строгих брачных законах этого странного края — само собой разумеется, речь идет о соединении серы и ртути философов. «Агасестор сочетает юную свежую деву со здоровым сильным старцем; омывает и очищает деву, полощет и чистит старца, который подает деве руку, а дева берет руку старца; потом их отводят в один из домов, и затворяют дверь с помощью тех же материалов, из коих сделан был дом; должны они оставаться взаперти полных девять месяцев; за это время изготовляют они все те прекрасные вещи, которые были мне показаны. По истечении срока выходят они. соединившись в едином теле и обладая отныне единой душой: из двоих существ сделалось одно, обладающее великой силой на земле. Агасестор использует силу эту, дабы обращать ко благу всех злодеев, которые обитают в его семи царствах».

Легко понять, что это еще одна аллегория камня. Отметим попутно, что здесь упоминается герметическая закупорка, и вновь указывается, что ни одно чуждое Деянию тело не должно участвовать в соединении. Что касается последней фразы, то речь идет о трансмутации семи металлов, а не о перевоспитании злодеев.

Конечно, эти тексты не могут считаться доказательством того, что Добряк из Тревизо познал секрет философского камня: они лишь показывают, что он в совершенстве изучал магистерию с теоретической точки зрения. Но я надеюсь, и мне хочется верить, что шестидесятилетние труды его были вознаграждены по заслугам и он действительно открыл герметическую тайну.