Чарлз Ледбитер - Скрытая сторона вещей

Не раз я видел одного мальчика-пастушка в Сицилии, который сидел в каком-нибудь уединённом месте на склоне холма и, подобно древнему греку, играл на своей самодельной двойной флейте Пана, окружённого аудиторией фей, оценивших его игру и резвящихся вокруг. Вероятно, он пребывал в блаженном неведении относительно этого, хотя несомненно, их радость воздействовала на него, добавляя живости его исполнению. Иногда, однако, крестьяне видят природных духов, и множество примеров этого можно найти в книге Эванса-Венца «Вера в фей в кельтских странах». [49] W. Y. Evans-Wentz, «Fairy Faith in Celtic Countries».

Мы всё время оказываем влияние даже на то окружение, которое считаем неодушевлённым. Некоторые из его предметов, кстати, являются не столь уж неодушевлёнными, как мы склонны думать. Все мы знаем, что божественная жизнь присутствует в минеральном царстве так же, как и в более высоких, и в этом смысле скалы, камни и минералы по праву могут считаться живыми. Но некоторые предметы обладают более живым и особым видом жизни, изучение которой представляет особый интерес.

Чтобы объяснить это, обратимся на время к знакомой аналогии. Мы знаем, как жизнь элементальной сущности астрального тела собирается в нечто вроде личности (которую мы называем элементалом желания) и некоторое время существует как отдельное существо с собственными определёнными желаниями и отвращениями, обладающее достаточной силой, чтобы в ходе своей жизни произвести огромный эффект на человека, чей проводник оно наполняет. Нам также известно, что подобное же сознание, оживляющее клетки физического тела (включая, естественно, и его эфирную часть) проявляется в некоторых инстинктивных движениях. Аналогичным образом и сознание, оживляющее молекулы некоторых минералов, может образовать временное целое, когда эти молекулы соединены в определённую форму, и особенно так бывает, когда эта форма требует присутствия и внимания человека, как в случае машин.

Самый совершенный пример того, что я имею в виду, можно встретить в корабле, ибо здесь мы имеем структуру, построенную из огромного количества составляющих частей, и обычно, из разных материалов. Рассказ Киплинга «Корабль, нашедший себя самого» [50] R. Kipling, «The Ship that Found Herself». не просто вымысел — за ним есть реальная и важная правда. Когда корабль только построен, он не сознаёт себя единым целым, а является просто собранием большого числа отдельных сознаний. Но вся эта совокупность материи со временем становится единицей сознания или чувствования, в некоторой степени сознавая себя единым целым, каким бы смутным и неясным ни было это ощущение в сравнении с нашим собственным.

И это сознание, обладает тем, что трудно описать иначе, как чувства, хотя и нечёткие в сравнении с чем-либо из обычно называемого этим словом. Такому неясному полусуществу один человек может нравиться больше, чем другой, что часто и бывает, так что одному удаётся делать с кораблём то, чего другой не может. Это никоим образом не меняет того факта, что одни являются лучшими моряками, чем другие, и после некоторой практики могут получить от корабля всё, что можно. Точно также некоторые люди — великолепные наездники и могут почти сразу установить дружеское понимание с любой лошадью; но совершенно отдельно от этого лошадь может привязаться к конкретному человеку и научиться понимать его желания гораздо легче, чем желания незнакомого человека. То же верно и для более смутного сознания судна. Я вовсе не хочу, чтобы это поняли так, будто под этим термином я имею в виду нечто сравнимое с сознанием человека по определённости и отклику, но в нём присутствует нечто такое, пусть слабое и неясное, что мы не можем определить никаким иным словом.

То же самое верно в случае локомотива, автомобиля или велосипеда. Как водитель привыкает к своей машине и обучается точно знать, как она себя поведёт, и уважать её маленькие причуды, так и машина в свою очередь привыкает к водителю и делает для него во многих отношениях больше, чем для незнакомца. То же самое должно быть верно для многих других видов техники, хотя я не располагал преимуществом наблюдать это лично.

Отдельно от влияния, которое человек приобретает на совокупное сознание машины, само это сочетание частей оказывает эффект на молекулы вещества, из которого она сделана. Железо, которое составляло часть машины и пережило таким образом это усиление сознание, можно считать несколько более развитым, чем то, которое не участвовало построении такой особой системы. Оно приобрело способность откликаться на дополнительные и более сложные вибрации, а для минерала это и есть эволюция. Оно более пробуждено, чем другое железо. Это состояние большей живости легко заметно ясновидящему, но я не знаю никаких методов, которыми это можно было бы наблюдать физически.

Дополнительная способность отклика не всегда бывает одного вида, и разные её варианты могут вызываться разными путями. Например, кованое железо намного живее, чем литое, и этот результат достигается частыми ударами, которое оно получает в процессе обработки. Ещё в большей степени то же самое можно заметить в случае подковы, поскольку она не только была выкована сначала, но и подвергается постоянным ударам, когда находится на ноге лошади. Этот долгий процесс особым образом пробуждает её, придавая ей сильное свойство отталкивать некоторые из самых низших и злобных типов астральных и эфирных существ, и в этом состоит рациональное объяснение старого поверья, что будучи повешена над дверью, подкова будет приносить счастье и не подпускать зло.

Ещё один интересный момент, связанный с этим любопытным составным сознанием, заключается в том, что через некоторое время оно устаёт — это факт, часто замечавшийся теми, кому много приходится иметь дело с машинами. После определённого времени машина, хотя находится в полном порядке, переходит в состояние, когда уже не может правильно работать, и её действие становится вялым. Часто представляется невозможным сделать что-либо для её починки, но если оставить её на время в покое, она вскоре восстанавливает свой тонус и продолжает работать, как раньше.

Металлы ясно демонстрируют, что подвержены усталости. Бывает, что стальное перо начинает царапать и плохо писать, когда им пользуются непрерывно несколько часов, но клерк, понимающий природу этого, отложит перо в сторону, вместо того, чтобы выбросить его, и может быть на следующий день он найдёт его даже в лучшем состоянии, чем оно было сначала. Брадобрей часто обнаруживает, что его бритва отказывается затачиваться, и для него вполне обычное дело — сказать, что она «устала» и отложить её отдыхать. Спустя несколько дней та же бритва будет в полном порядке, острая, как всегда.