Юри Каптен - Тайны Агни-Йоги, или анатомия фальсификаций

Голос больше не появлялся, и опять воцарилась тишина…

… Дверь, которая вела в детскую, медленно открывалась. В проеме щели показалась белая полоска высотою от пола фута в три (ок.1 м)…

— Это Флер!

Мужчины так же моментально повернулись и увидели маленькое тело в белой ночной рубашке, слабо очерченное в темноте, однако лицо, обрамленное ореолом темных кудрей, узнавалось хорошо.

{Отвратительное}Существо было только в двух ярдах от ребенка. С очевидной радостью оно крякнуло и зашлепало вперед, сократив расстояние наполовину.

Одним мягким движением Де Ришло обхватил Мэри Лу за шею, притянул ее к себе…

— Это не Флер, — закричал он отчаянно. — Это что-то ужасное приняло ее форму, чтобы обмануть тебя.

— Нет, это Флер — она ходит во сне! — Ричард рванулся к ребенку, но де Ришло схватил его за руку и отдернул назад.

— Да нет же! — настаивал герцог возбужденным шепотом… Посмотрите на ее лицо — оно синее! О Боже, спаси нас!

Этот призыв о помощи, вырвавшийся в пространство со страстной мольбой… возымел действие, и мертвенно-синее детское лицо стало тускнеть, закачалось и зарябило. Существо засмеялось, но в этот раз уже с выражением сожаления, злости и бессильного бешенства…"

(Этот случай относится к Англии 30-50-х годов нашего века)

Чтобы читатель не подумал, будто я переписываю за кем-то страсти-ужастики , стоит параллельно процитировать Карлоса Кастанеду.

Эта вторая история произошла 29 окт.1965 г. в Мексике. Ситуация и здесь была сходной: кто-то хотел "забрать душу" Кастанеды; его Учитель — дон Хуан Матус — наказал Кастанеде встать на место Силы и, до его прибытия, не покидать этого места. Вот что произошло дальше [261,с.163–167]:

"Я взглянул на часы: семь вечера…Часа через четыре я услышал шаги дон Хуана вокруг дома. Я подумал, что он, наверное, вышел через заднюю дверь в кусты помочиться. Затем он громко позвал меня:

— Эй, парень! Парень, иди-ка сюда!

Я едва не вскочил, чтобы побежать к нему. Голос был его, но не интонации и не его обычные слова. Дон Хуан никогда не называл меня «парень». Поэтому я остался на месте. По спине пробежал мороз.

Он вновь принялся кричать, используя те же выражения или вроде того.

Я услышал, как он обходит дом. Споткнувшись о поленницу, точно не зная, что она там, он вышел на веранду и уселся возле двери спиной к стене. Он казался более грузным, чем обычно. Движения его не были медленными или неуклюжими, просто более тяжелыми. Вместо того, чтобы легко и проворно, как всегда, сесть на пол, он на него просто плюхнулся. Кроме того, место было не его, а дон Хуан никогда и ни при каких обстоятельствах не садился ни на какое другое.

Тут он вновь заговорил со мной. Он спросил, почему я не пришел, когда он звал меня. Говорил он очень громко. Я боялся на него смотреть, и все же что-то подталкивало следить за ним. Я изменил свое положение, приняв боевую стойку, которой он меня научил, и повернулся к нему лицом…

В этот момент дон Хуан поднялся. Его движения были совершенно чужими. Он протянул перед собой руки и, нагнувшись, оттолкнулся от пола; затем он выпрямился, ухватившись за дверной косяк… Он сделал ко мне пару шагов, держась руками за поясницу, как будто выпрямиться окончательно ему не давала боль в спине… Он сказал, что забирает меня с собой, и велел подниматься и следовать за ним… Он обернулся. Я не тронулся со своего места. Я точно прирос. Он заревел:

— Эй, парень, я кому сказал? Ты идешь со мной! Не пойдешь — силком потащу!

Он направился ко мне. Я начал колотить голенью о ляжку и быстро пританцовывать. Он подошел к краю веранды почти вплотную ко мне, едва меня не коснувшись. В неистовом страхе я приготовился к метательной позиции, но он изменил направление и пошел к кустам слева… (и) скрылся из виду…

Около 2.45 ночи в доме раздался шум. Я тотчас изменил положение. Дверь распахнулась и вывалился дон Хуан. Он хватал ртом воздух и держался за горло. Он упал на колени передо мной и застонал. Он сорванным фальцетом попросил меня подойти к нему и помочь. В горле у него хрипело. Он умолял меня подойти и помочь, потому что его что-то душит. Он полз на четвереньках, пока не оказался едва не в четырех от меня футах… Я подпрыгнул и заколотил голенью о ляжку. Я был вне себя от страха…

Он остановился и пошел к углу дому и оттуда в кусты… Его имитирующие чужака движения были столь искусны, что я был в полном замешательстве…

Было без десяти шесть, когда дверь неслышно открылась и вышел дон Хуан. Он потянулся, зевнул и посмотрел на меня. Он сделал ко мне пару шагов, все так же зевая. Я увидел его глаза, глядящие из-под полуприкрытых век. Я вскочил. Я знал одно — передо мной кто угодно, но не дон Хуан.

Правой рукой я схватил с земли подвернувшийся небольшой камень с острыми краями… Тут я издал вопль и швырнул в него камень… Фигура передо мной дрогнула, издала сдавленный возглас и, шатаясь, метнулась от дома в кусты.

Потребовалось несколько часов, чтобы я успокоился…

В одиннадцать утра вновь вышел дон Хуан. Я подскочил, но его движения могли принадлежать только дон Хуану. Он подошел к своему месту и уселся своим манером в столь хорошо знакомую мне позу. Он посмотрел на меня и улыбнулся. Я подошел к нему; вся моя обида исчезла, и я поцеловал ему руку. Откуда-то я знал, что это не он проделывал все эти ужасные штуки…"

(Все это вытворяла одна из мексиканских ведьм — брухо !)

Все, что когда-либо могло произойти в Англии или в Мексике, конечно, может случиться и в России.

Действительно, в книге А. Хейдока [586,с.122–125] находим удивительно сходную с первым случаем ситуацию (1 дек.1985 г.): человек остается дома один, его родственница и друг случайно запирают его, уйдя ненадолго по делам, и вдруг раздается звонок в дверь. На столь типичный вопрос — кто там? — слышится голос его знакомой Галины из другого города. Он просит подождать, и та соглашается; на вопрос — не замерзла ли она — Галина отвечает, что нет, и соглашается посидеть внизу на скамейке, пока квартиру не откроют. Но пришедшие друзья, открыв дверь, говорят, что никого они не видели. Тогда наш герой пишет письмо в этот город Галине, с извинениями, но та сообщает, что она вообще никуда и не уезжала и не собиралась уезжать! Заканчивается рассказ вопросом: кто стоял за дверью?

Я думаю, что читатель может ответить теперь сам не только на этот вопрос А. Хейдока, но и на следующий:

— могло ли аналогичное случиться в Тибете?

Причем в последнем случае вместо мексиканской брухо или английских Астральных Духов мог вполне оказаться какой-то черный бон `овец или другой черный маг высокого уровня демонической лже -квалификации!

Иными словами, перед Еленой Ивановной вполне мог предстать «воочию» тот, кто выдавал себя за Махатму Эль Морию, а уже затем, называясь этим светлым именем, — диктовать ей из невидимых сфер все, что угодно!