Лобсанг Рампа - Отшельник. (THE HERMIT)

Лишенный всякого выражения голос равнодушно произнес: «Он пришел в сознание». Последовало какое-то бормотание, которое должно было выражать благодарность, и опять наступила тишина, было слышно только шарканье ног и слабый скрип металла, когда стол задевал о стену.

Опять я лежал один в той металлической комнате. Люди поставили мой стол и молча удалились. Я лежал и думал о тех удивительных событиях, которые со мной произошли, хотя и чувствовал себя слегка обиженным. Постоянное осуждение священнослужителей. Я был священнослужителем, но они с удовольствием воспользовались моей невольной помощью. Так я лежал, размышляя, и вдруг услышал, как отодвигается скользящая металлическая панель. Вошел человек, и дверь за ним задвинулась.

— Прекрасно, Монах, — услышал я голос Доктора, — ты держался хорошо. Мы очень гордимся тобой. Пока ты лежал без сознания, мы опять изучали твой мозг, и наши приборы показали нам, что все переданные тебе знания находятся в клетках твоего мозга. Ты смог многому научить наших мужчин и женщин. Скоро ты будешь свободен. Это делает тебя счастливым?

— Счастливым, сэр Доктор? — воскликнул я. — Отчего я могу чувствовать себя счастливым? Вы захватили меня в плен, вы отрезали мне верхнюю часть головы, вы выгнали мой дух из моего тела, вы оскорбляли меня как священнослужителя, и теперь — использовав меня — вы собираетесь выбросить меня, как человека, который сделал все дела и его истерзанное тело можно предать смерти. И я должен чувствовать себя счастливым? Отчего я могу быть счастлив? Вы собираетесь вернуть мне глаза? Вы собираетесь обеспечить мое существование? Иначе как я смогу жить? — последнюю фразу я почти прорычал.

— Самая большая беда вашего мира в том, Монах, — задумчиво произнес доктор, — что большинство ваших людей негативны. Никто не скажет, что ТЫ негативен. Ты позитивно говоришь то, что ты думаешь. Если люди всегда будут думать ПОЗИТИВНО, в вашем мире не будет никаких неприятностей, потому что негативные условия естественно приходят к людям там, где они прилагают массу усилий к тому, чтобы быть негативными.

— Но, сэр Доктор! — воскликнул я. — Я спрашиваю, что вы собираетесь ДЕЛАТЬ со мной. Как я буду жить? Что я буду ДЕЛАТЬ? Должен ли я сохранять эти знания, пока кто-нибудь проходящий мимо не скажет, что ОН этот человек, а потом разболтать все, подобно старой женщине на рыночной площади? И ПОЧЕМУ ВЫ ДУМАЕТЕ, что я выполню порученную мне задачу, если вы так плохо отзываетесь о священно служителях?

— Монах! — сказал доктор. — Мы поместим тебя в комфортабельную пещеру с прекрасным каменным полом. Там будет крошечная струйка воды, которая будет обеспечивать твои потребности. Что касается пищи, твой сан священнослужителя гарантирует то, что люди ПРИНЕСУТ тебе пищу. И опять-таки, существуют священники и священники: священнослужители Тибета — в основном хорошие священнослужители, у нас не возникало с ними ссор. Разве ты не заметил, что мы и раньше использовали священнослужителей Тибета? Ты спрашиваешь, кому ты должен будешь передать свои знания: запомни — ты будешь ЗНАТЬ, когда придет этот человек. Передай свои знания ему, и никому другому.

Итак, я лежал, будучи полностью в их власти. Но несколько часов спустя доктор опять вошел в мою комнату и сказал:

— Теперь ты опять получишь возможность двигаться. Сначала — вот тебе новая мантия и новая чаша.

Мною занялись чьи-то руки. Из меня выдернули все странные приспособления. С меня сняли простыню и рядом со мной оказалась новая мантия — НОВАЯ мантия, первая НОВАЯ мантия за всю мою жизнь. Потом ко мне вернулась возможность двигаться. Какой-то мужчина обхватил меня за плечи и помог мне передвинуться на край стола. В первый раз за не знаю сколько дней я опять стоял на ногах.

Эту ночь я провел с большими удобствами, закутавшись в шерстяное одеяло, которое тоже получил от них. А наутро меня взяли и, как я уже тебе рассказывал, перенесли в пещеру, где я прожил больше шестидесяти лет в полном одиночестве. Но давай, прежде чем отправимся спать, выпьем немного чаю, потому что моя задача завершена.

Молодой монах внезапно вскочил, у него от страха волосы встали дыбом. ЧТО-ТО легко коснулось его. ЧТО-ТО провело ледяными пальцами по его лбу. Мгновение, которое показалось ему вечностью, он сидел, выпрямившись, как стрела, всячески напрягая слух и пытаясь уловить хотя бы слабый звук. Его широко раскрытые глаза тщетно пытались проникнуть сквозь окружающую его непроницаемую тьму. Никаких признаков движения, никаких звуков. Вход в пещеру едва заметно вырисовывался на фоне кромешной тьмы пещеры пятном чуть меньшей густоты.

Он продолжал прислушиваться, затаив дыхание, пока не услышал тяжелые удары собственного сердца и слабое поскрипывание и хрипы своих органов. Даже слабого шелеста листьев, разбуженных ветром, не доносилось до него. Ни одно ночное животное не подавало признаков жизни. Полная тишина. Абсолютное отсутствие звуков, которое мало кому приходилось испытать и которого не существует в человеческих сообществах. Опять легкое прикосновение достигло его лба. Испуганно вскрикнув, он быстро вскочил, его ноги пустились в путь, не успев коснуться земли.

Стремительно выбежав из пещеры, он бросился к хорошо прикрытому костру. Отбросив защищавшую его землю и песок, он добрался до светящихся красным светом углей. Быстро засунув в них сухую ветку, он стал изо всех сил дуть на тлеющий костер так, что, казалось, не выдержат его кровеносные сосуды.

Наконец ветка загорелась. Зажав ее в одной руке, он быстро поднес к огню еще одну и подождал, пока она тоже загорится. Наконец, держа в каждой руке по горящей ветке, он медленно вернулся в пещеру. Трепещущие отблески пламени прыгали и танцевали по стенам пещеры при его движении. С каждой стороны его сопровождала огромная гротескная его тень.

Он боязливо всматривался вокруг. Он боязливо цеплялся за надежду, что это паутина касалась его лба, но там не было никаких ее следов. Тогда он вспомнил о старом отшельнике и мысленно отругал себя за то, что не подумал о нем раньше.

— Почтенный! — позвал он дрожащим голосом. — С тобой все в порядке?

Он напряженно прислушивался, но ответа не услышал, не было даже эхо. Боясь двигаться дальше, он замедлил шаг, продолжая держать в обеих руках горящие ветки, которые хорошо освещали ему путь. В конце пещеры он повернул направо, в ту часть пещеры, куда он до сих пор ни разу не входил, и издал сдержанный вздох облегчения, когда увидел старца, сидящего в позе лотоса в дальнем углу меньшей пещеры.

Когда он уже собрался молча удалиться, его внимание было привлечено странными вспышками — одна, вторая, третья. С трудом присмотревшись, он увидел, что из выступа в скале капля за каплей стекает вода. Молодой монах успокоился.