Лобсанг Рампа - Тибетский мудрец. (AVIVANDO LA LLAMA)

Теперь давай очистим наши чаши и взглянем еще раз на мир, частью которого являемся мы сами.

Лама поднялся на ноги и доел остатки тсампы, затем подошел к горке песка, захватил горсть и вычистил чашу. Я последовал его примеру, думая про себя о потере времени, которое уходит на мытье посуды. Я размышлял, почему до сих пор не изобретена тарелка, которую бы можно было выкинуть после еды. Я подумал обо всех монахах и ламах, оттирающих свою посуду горстями песка. Но все-таки оттирать деревянную посуду песком намного удобнее, чем мыть ее. Если держать в деревянной посуде сочную пищу, то, очевидно, сок впитается в дерево. Если кушать фрукты, то фруктовый сок неизбежно будет впитываться. И если ополаскивать такую посуду водой, вода тоже не столько испарится, сколько впитается. Нет, бесспорно, песок при нынешних условиях для очищения посуды куда более лучший вариант, чем вода.

— Как вы думаете, как долго наш мир сохранится таким, какой он есть сейчас?

Лама улыбнулся в ответ и сказал:

— Ну, хорошо. Мы уже видели часть этого мира, и, я думаю, нам стоит продолжить. Рассмотрим еще часть с ее прошлым, настоящим и будущим, ты не против?

Мы медленно направились в комнату, где огромный макет мира застыл в ожидании своего применения.

— Как тебе известно, Лобсанг, все мы склонны думать, что этот мир вечен, и с этой мыслью мы практически разрушаем Вселенную. Уже доказано вполне убедительно, что миры разлетаются друг от друга. Наилучший способ объяснить такое утверждение — это еще раз повторить то, что время в этом мире абсолютно искусственно. Реальное время — это космическое время. И помнишь ли ты, я рассказывал тебе о раскаленных частицах, которые на огромной скорости ударяются о нечто грубое, и это приводит к возникновению пламени? Так вот, если считать, что Бог воплотился в пространстве, то рождение, жизнь и смерть этого мира, как и других миров, сравнима со столкновениями этих частиц.

Первоначально образуется огромное количество тепла посредством трения этих частиц о нечто твердое. Затем, когда достигается критическое количество тепла, происходит взрыв, вырывается пламя. Потом пламя затихает и остается только раскаленный докрасна клубок частиц, который быстро остывает и становится обычной черной обгорелой массой. Земля образовалась таким образом, как и все другие планеты. Нам, живущим на Земле, она кажется вечной. Конечно, трудно представить себя временным существом, которое обитает на поверхности остывающей частицы только до тех пор, пока она не остынет окончательно. Гораздо спокойнее думать, что живешь в мире, который будет существовать всегда. Ты понимаешь, к чему я клоню?

— Да, я понял. Лама, побывавший в известной школе в Германии, рассказывал мне о похожих частицах. Он говорил почти теми же словами, что и вы, однако добавил еще, что несколько миллионов лет назад на поверхности этой частицы, или в нашем мире, температура достигла двадцати миллионов градусов по Фаренгейту, поскольку именно при такой температуре водород в атмосфере может быть преобразован в углерод, кислород и множество других элементов. Все эти элементы необходимы в формировании мира. Он сказал мне также, что перед концом мира Земной шар расширится.

— Да, абсолютно верно. Ты должен помнить, что в Западном мире не знают о подобных вещах, поскольку у них нет приспособлений, подобных нашему. Мы в настоящем времени владеем приспособлениями сверхнаучными и, возможно, произведенными миллиард лет назад — чтобы отразить этот миллиард лет или более. Эти машины простояли здесь сотни, тысячи веков, до тех пор, пока не появились умеющие пользоваться ими. Я знаю, как работать с ними, Лобсанг, и я хочу научить тебя. Жизнь твоя будет полна лишений, но ты узнаешь, что же есть этот мир на самом деле. И поскольку ты сможешь забрать свое умение с собой в Патру, ты сможешь облегчить жизнь в других мирах.

— Вы упомянули слово «Патра», но я не знаю ни одного мира с таким названием, — сказал я.

— Мне известно об этом, вскоре ты узнаешь то, о чем спросил. Я покажу тебе Патру в этом мире, но у нас есть множество вещей, которые нужно увидеть в первую очередь. Я всегда был убежден в бесполезности инструмента, использование которого приводит к предсказуемым результатам, но если оператор не знает, как работает машина и для чего она, то это негодный оператор. Ни один инструмент не должен быть использован до тех пор, пока толковый оператор не выяснит его предназначения.

Мы вошли в комнату, которую по размерам вполне можно было бы назвать залом. Тут же начало ощущаться слабое тепло, и мы увидели, как рассвет обращается в день. Это было нечто отличное от того рода восходов, которые мы можем наблюдать сейчас, потому что все те живописные краски, которые мы видим при восходах и закатах — это просто-напросто отражения атмосферных загрязнений. В те дни «загрязнения» были как хлеб для Земли — речь идет об извержениях вулканов, удобрявших почву и доставлявших соли на дно морей. Соль — это жизнь.

Мы расположились рядом с приспособлением, и Лама Мингьяр Дондуп продолжил:

— Давай-ка поговорим о странных вещах. Допустим, если бы люди существовали одновременно с вымершими давным-давно животными, то тем, возможно, доставляло бы удовольствие растаптывать и сметать со своего пути жалкие крошечные существа, которые вступили с ними в борьбу за существование. Однако древние существа, первые формы жизни на Земле, и сами были обречены. Например, брахтиозавры, самые странные твари, существовавшие когда-либо на Земле. Их внешний вид приводит в недоумение. Ультразавры, к примеру, наиболее замечательные существа. У них, должно быть, было очень высокое кровяное давление, поскольку голова их возносилась далеко вверх над телом, вес которого превышал порой восемнадцать тонн. У этого животного было два мозга. Один находился в голове и отвечал за работу челюстей и передних ног, а второй — ниже спины, в задней части, и отвечал за хвост и задние ноги. Это всегда напоминает мне вопрос, который мне когда-то задали: «Что будет, если сороконожка забудет, с какой ноги ей делать следующий шаг». Ну, ответить на этот вопрос не представляется мне возможным даже при самом тщательнейшем обдумывании. Я мог бы только предположить, что есть некое другое существо, которое приглядывает за этим и не допускает, чтобы она запуталась в ногах.

Итак, Лобсанг, что бы нам такое посмотреть? У нас есть какое-то время, и тебе достаточно только сказать мне, что бы ты хотел видеть больше всего.

Я на минутку задумался и затем сказал:

— Помните, японский лама рассказывал нам много необычайных вещей, и я до сих пор не знаю, верить ему или нет. Он говорил, что мир когда-то был разогрет, а затем совершенно внезапно сильно охлажден, и вся поверхность мира покрылась льдом. Можно ли это увидеть?