Петр Зорин - Темная и светлая сторона реальности

Когда речь заходит о духовной работе, то часто можно слышать, что в ней человек должен пройти между Сциллой и Харибдой — между добром и злом. Но древние греки хорошо знали, что не существует добра и зла и поэтому для аргонавтов были одинаково опасны оба чудовища. Для духовного искателя тоже одинаково опасны обе ловушки — как добра, так и зла. И даже более того, ловушки добра изощреннее и привлекательнее. Они подобны сиренам, привлекающим людей своим прекрасным пением, чтобы потом пожрать их. По-видимому тем, кто читал «Одиссею» Гомера о приключении героя, проплывающего мимо острова-ловушки для мореплавателей понятно, что так называемое добро — это просто более привлекательная ловушка для ищущих наслаждения в материальном мире. Но в этом произведении даны и методы, используя которые можно избежать ловушки. Море — это жизнь в материальном мире. Корабль — это сила духа, это внутренняя опора для каждого духовного искателя. И Одиссей просит, чтобы его привязали к мачте корабля: Он полностью отдал себя в руки Божественной воли, не полагаясь на свои усилия. Его друзья, для того чтобы не быть соблазненными пением сирен, заткнули свои уши воском и таким образом смогли избежать острова-ловушки, который был так привлекателен для того, кто прекрасное пение принимал за добро. Заткнуть уши воском значит отвернуться от видимости добра, отстраниться от него и даже не смотреть в его сторону, выполняя свою духовную работу.

В действительности не существует пути между добром и злом, и равновесие, которое должен удерживать духовный искатель, не располагается между этими двумя соблазнами. Оно над ними, в преддверии истинного «Я», где искатель может найти для себя место, и наблюдать за соблазнами этого мира, принимающими облик или добра, или зла. Но пока человек вынужден пользоваться своей материальной оболочкой, которая принадлежит этому миру, он будет находиться в состоянии, когда соблазны могут захватить его и увлечь с духовного пути. И конечно, при этом добро и зло, с точки зрения человека, будут пытаться привлечь его внимание на свою сторону, чтобы хоть малая часть человеческого сознания была заинтересована каким-либо соблазном. Это приводит к тому, что по тонкому мосту осознания в сторону человека начинает течь яд соблазна, соединяющий человека с объектом внимания; и чем дольше внимание удерживается на соблазне этого мира, тем больше срастаются они вместе. Затем наступает время, когда соблазн начинает переделывать человека по образу и подобию своему. И чем дольше продолжается связь соблазна, которым может быть как добро так и зло, тем труднее будет отделить от него сознание человека. В каждом человеке есть часть, которая опирается на внешний мир, — это эго, и какого бы результата не добивался он на духовном пути, его эго будет тотчас трансформировать эти результаты в свою пользу. И если человек недостаточно восприимчив и искренен, то его внутренняя работа, будет делать его все более эгоистичным и все дальше уводить в направление его значимости. В этом случае эго подобно балласту, который становится все больше по мере того, как человек стремится оторваться от всего, что делает его рабом материального мира. И у человека, искателя истины, есть только одна надежда — на Божественную помощь, и он должен приложить все свои силы, для того чтобы выдержать атаки внешних сил. При этом терпение незаменимо. Требуется какое-то время, когда помощь придет, и в этот промежуточный период духовный искатель может оказаться как бы подвешенным: он уже оставил одну опору, но еще не приобрел другой. И в это время он особенно уязвим. Это время испытаний на искренность.

Асуры завертывают свои скрытые цели в оболочку, которая выглядит как истина, добро или добродетель. В своей внешней части все то, что они делают или говорят, может выглядеть совершенно бескорыстно и из любви к ближнему своему. Но внутри все это имеет свою цель. Самое печальное, что когда человек говорит о своих целях, то совсем не обязательно, что в это время он имеет какие-то свои корыстные цели, он может верить, что он действительно хочет принести людям или отдельному человеку благо. Но позади его намерений, неосознаваемо для него, готовится другая цель, нередко бесчестная и корыстная. Я еще раз повторяю, что он в период своих намерений, своих обещаний действительно может предполагать, что будет поступать так, как он говорит. Происходит это с теми, кто еще не развращен, кто еще может осознавать истину и даже пытаться следовать ей. В действительности нередко все происходит по-другому. Люди, стремящиеся к власти или вообще пытающиеся иметь какие-либо блага за счет других людей могут сознательно вводить в заблуждение своих доверчивых слушателей. В этом случае можно думать, что такого рода люди полностью захвачены асурами и для них важна власть или просто какое-то влияние только с одной целью — утвердить ложь в подвластных им людях. Асурические силы могут управлять человеком и другим образом. Если они не могут преодолеть сознательность и бдительность человека, стремящегося к истине, то могут отделить часть его сознания, ослепить ее и вставить в нее совершенно изолированную от остальной части сознания идею, например греховности или же воинствующей истины, которая борется с ложью. И при токой борьбе страдает не только то, что выглядит как ложь, но и все, что находится рядом с ложью, хотя ею и не является.

Например, узнав о том что Александр Пушкин был очень влюбчивым человеком, такой блюститель морали заявляет, что он никогда не будет читать сочинения этого развратного поэта. Или, прочитав в какой-то книге о тяжелом характере Льва Толстого, может отказываться читать "Войну и мир" или другие его произведения. То есть те случаи, когда под благовидным внешним предлогом или даже опираясь на более серьезные причины, человек отказывается делать то, что полезно не только ему, но и другим людям. Полезно не в смысле корысти, а для его духовного совершенства. И самое удивительное, что при этом рождается новая логика (очень убедительная), логика борьбы за правду, за чистоту. Ум человеческий чрезвычайно гибкий инструмент, и одни и те же факты он может рассматривать как созидающие, так и разрушающие истину.

Возможны и такие эпизоды, в которых человек искренен в своих суждениях о чем-либо, особенно когда его ум уже принял духовный путь как основной принцип своего существования, а витал еще не подчинился окончательно духовным устремлениям. В таком случае мы можем видеть неадекватность витальных реакций такого человека, при совершенной сдаче его ума. Могут наблюдаться эпизоды реализации его витальных желаний и в то же время мучительное осознание, что такого рода поведение или реакция невозможны и ложны.