Нандор Фодор - Меж двух миров

Стоит напомнить, что граф Дракула в действительности был, как и я, венгром. Считалось, что оттуда и пошёл вампиризм. Миссис Форбс утверждала, что вообще не читала роман Стокера, и тесты, как будто бы, подтверждали искренность её заявления, но… вскоре выяснилось, что мистер Форбс видел одну из экранизаций романа и предупредил жену, чтобы та ни в коем случае не вздумала её посмотреть. Дракулу там сыграл Бела Люгожи — также венгр и, кстати, мой старый друг.

В качестве медиума миссис Форбс обзавелась, как и полагается, персональным «духом» по имени Бремба, который почему-то имел обыкновение проявляться необычайно медленно. В действительности сущность поначалу представилась Брембером, но, учитывая трудности с произношением, которые испытывала миссис Форбс, мы имя его подсократили. Заметьте: это почти аббревиатура имени Брэм Стокер.

Когда мы спросили «Брембу», что означают все эти нашествия загадочного «вампира», он объяснил дело так: «Душа медиума, в своё время выброшенная из тела, время от времени возвращается сюда в форме птицы, чтобы подкрепиться собственной кровью. Птицу необходимо убить: только в этом случае овладевшая телом сущность уберётся восвояси, а душа вернётся на место. Вы должны подкараулить её. Но нет… на самом деле это не птица, а летучая мышь. Она появится недели через три, когда медиум восстановит запас потерянной крови. Вы должны открыть окна, выключить свет, поймать летучую мышь в сети и свернуть ей шею. Это произойдёт около половины первого ночи. Пока же — можно сводить медиума в зоопарк, показать ей кровососущую летучую мышь и пронаблюдать за её реакцией».

Итак, жуткая фантазия миссис Форбс расцвела пышным цветом: одному Богу известно, что бы произошло, если бы у меня хватило глупости продолжать общение с ней. Не дожидаясь, пока при открытых окнах мне в половине первого свернут шею, я успел благополучно откланяться.

Одна из глав нашей совместной с Хивордом Каррингтоном книги «Haunted People» называется «Нашествие полтергейста». В ней мы попытались воссоздать хронологию этого явления на американской земле. Заглянем в самое начало…

«1662 год. Портсмут, С.Ш.А… Происшествие в Коттон-Метер, доме Джорджа Уолтона. Град камней, битьё окон, масса разрушений: люди почти не пострадали. Правдоподобного объяснения случившемуся предложено не было…»

Недавно в книге Чарльза М.Скиннера «Мифы и легенды этой земли» я обнаружил подробный рассказ о «хонтинге» в доме Уолтона и понял, что кое-какие любопытные факты этого дела давно минувших дней подсказывают новую тему для разговора. Раскроем главу под названием «Дьявол, швыряющий камни»:

«Особое место в американском фольклоре занимают легенды о «демонах мрака», нападающих на людей и разрушающих жилища. В Глостере, штат Массачусетс, эти невидимые агрессоры держали в страхе целый военный гарнизон, пока не были обращены в бегство посеребрёнными пулями и молитвами капелланов. Салемские ведьмы также любили иногда пошвырять «камни из ниоткуда». Так что «дьявол»-камнеметатель из Портсмута — часть традиции, история которой длится более двух столетий. Поскольку такого рода явления чаще всего оказываются актом мести, осуществляемым рассерженным духом, то взваливать всю ответственность на «главного» Дьявола было бы несправедливо.

Но обо всём по порядку. В маленьком домике на клочке земли неподалёку от нью-гемпширского порта жила некая вдова. Участок из-за своего удобного расположения приглянулся Джону Уолтону; поскольку ни денег, ни влиятельных друзей у женщины не было, он обвинил её в колдовстве и — то ли с помощью судебных уловок, то ли грубой силой — овладел чужой собственностью. Получив желаемое, он снял со вдовы все обвинения, но та прокляла свой бывший дом, пообещав, что новый хозяин не познает в нём счастья и не наживёт богатства.

Уолтон посмеялся, посоветовал старушке убираться восвояси и переехал в новый дом вместе со всей семьёй. Как-то раз в воскресенье, в час ночи, когда домочадцы спали мирным сном, раздался ужасающий грохот: крыша и двери затрещали под градом камней. Уолтоны тотчас проснулись.

Поначалу все решили, что дом подвергся нападению индейцев, однако выглянув наружу, хозяин не увидел в пустынных полях ни души. Странным ему показалось лишь, что ворота словно приподнялись с петель.

Уолтон ступил за порог, но тут же вынужден был ретироваться: на голову ему обрушился настоящий каменный шквал. Семья бросилась заколачивать двери и окна, но это не помогло. Вниз по трубе стали скатываться раскалённые булыжники, к которым невозможно было даже притронуться. Более того, камни стали каким-то образом влетать в дом через окна, не разбивая стёкол. Все свечи в доме тут же потухли. Один за другим различные предметы начали взлетать в воздух и вылетать вон. За стеклом показалась «бестелесная» рука и принялась стучать в окно. Замки, ключи и засовы стали изгибаться и плющиться словно под ударами невидимого молотка. Сырный пресс ударился о стену, а сыр вообще бесследно исчез. Стога в поле разлетелись, а сено повисло на кустах и деревьях. Долго ещё Уолтон не мог выйти из дома: невидимка тут же принимался обстреливать его камнями. Колокольчик, свеча, ведьмин навар — ничто не помогало».

Месть — производная агрессивности, а последняя как раз и служит главной эмоциональной составляющей любого полтергейста. Впрочем, если происшествие в Портсмуте действительно явилось следствием проклятия вдовы, которая в тот момент ещё была жива, не исключено, что обвинения в её адрес, касавшиеся колдовства, имели под собой определённые основания.

На первый взгляд, к подавленным подростковым эмоциям этот случай отношения не имеет, но кто может поручиться, что дети всё же не сыграли тут какую-то роль?

Не будем забывать, однако, что полтергейст предпочитает действовать в дневное время, а «хонтинг» в доме Джорджа Уолтона начался ночью при свете луны. Камни, загадочным образом миновавшие стёкла (которые были при этом настолько горячими, что прикоснуться к ним было невозможно), заставляют вспомнить о феномене материализации: именно так ведут себя спиритические «аппорты». Бестелесная рука за стеклом вызывает те же ассоциации. Полтергейсту подобное не под силу. Что же до печальной участи, постигшей замки, засовы и ключи, то невольно вспоминаются строки из «Легенд Ингольдсби»: «Разомкнись, замок, под ударом моим. Отвались засов, отлети щеколда. Ничто не остановит руки мертвеца…» [16] Мне встречалась и другая версия с дополнительной строфой: «Спи, кому спится, проснись, кто живой. Но мёртвый — останься мёртвым, тебе же так лучше!» ( Н.Ф. )

К сожалению, о том, как закончилась эта история, нам ничего не известно. Может быть, злая сила иссякла сама по себе, или Уолтон, раскаявшись, предложил вдове компенсацию?..