Венедикт Мебиус - Откровения Заратустры

— А я и есть носитель смуты, так что в словах его нет лжи и лукавства. Ты ведь помнишь о том, что в райском саду росло два дерева: одно из них было деревом познания добра и зла. И когда первый человек отведал от него, он стал сомневаться. В нем поселилась смута и он испугался, увидев зло там, где не было его вовсе. Я тоже ел от этого дерева. И потом, когда ошибался в своих делах, грозная неумолимая сила опрокидывала меня вниз. Чтобы затем вновь мучительно подниматься к блаженным высотам истины. И Бог терпеливо ждал, когда у меня откроются глаза, прорежутся крылья и жилы окрепнут для новых усилий. Ведь в том саду было еще одно дерево.

— Это дерево Жизни, — кивнул головой Виштаспа. — Ты называешь его деревом Хаомой. Но ведь Бог не дал первому человеку выпить его сок, испугавшись, что человек и сам станет Богом.

— Тогда скажи мне, мудрый Виштаспа, — Заратустра снова закрыл свои глаза. — Какая сила дает тебе Жизнь? Какая сила гонит твою кровь по жилам и заставляет биться твое сердце, когда оно сгорает от желания жить? И какая сила заставляет тебя задавать вопросы, мучая отсутствием ответа на них? Разве ты не называешь эту силу жизнью, как Всевышнего называешь отцом небесным? Если же нет, тогда продолжай слушать ветер. У него ты научишься большему.

Для счастливого жизнь полна, как веселая чаша, для скорбящего весь мир покрывается мглой.

Однажды Заратустра и юный Виштаспа проходили мимо небольшого городка по дороге, ведущей в страну арианов. День был весенний и ласковый, и на душе у юного Виштаспы пели соловьи. Заратустра же, как всегда, был невозмутимо задумчив.

Дорога была пуста, и желтую пыль на ней еще никто не успел потревожить.

Внезапно до путников долетел какой-то жалобный звук, как если бы кто-то стонал от безысходной тоски и отчаянья. Виштаспа нахмурился и мысли его приняли другой оборот.

— Учитель, — встревожено обратился он к Заратустре. — Ты слышал эти звуки? Кажется, это плачут люди. Уж не случилось ли в том городе какой-либо беды?

Заратустра оторвался от своих мыслей и, посмотрев на городские стены, тихо произнес:

— Сегодня утром некий ремесленник полез на крышу, но оступился и свернул себе шею. Это плачут его родственники, потому что они не могут понять случившееся, и оно их пугает. Прислушайся, разве ты сам не видишь, что произошло сегодня?

Однако сколько ни напрягал Виштаспа слух, ничего, кроме жалобных стонов он разобрать не смог, и потому ему показалось, что Учитель насмехается над ним.

— Город далеко, — пожал плечами он, — и слова сливаются с ветром. Я думаю, Учитель, что и ты не мог бы расслышать слов.

Подобный ответ не смутил Заратустру:

— Это потому, Виштаспа, что ты слушаешь ушами. Попробуй же услышать сердцем. Расстояние может ослабить звук, но оно не в силах заглушить горе. Пусти горе в свое сердце, и ты научишься видеть.

— Как все просто в твоих словах, — печально вздохнул ученик. — Жаль только, что как я не стараюсь им следовать, у меня ровным счетом ничего не выходит. Вот я пустил горе в свое сердце, но ничего, кроме боли и жалости, я не вижу. И я, увы, не в силах помочь тем несчастным, которые плачут сегодня. А какой толк в пустом сочувствии, если оно не может избавить страдающего от его горя?

— Ты думаешь, что без горя человек был бы более счастлив? — улыбнулся Заратустра ученику. — Подумай, не будь в мире смерти, кто бы восхищался мужеством воинов? И не будь голода, смог бы ты уважать труд земледельца? Нет, Виштаспа, то, что дается легко, ценится также легко и в самом деле несчастен тот, кого горе обходит стороной.

Посмотри на свинью. Пока не пришел ее час, она сыта и довольна. Когда-то свинья была диким вепрем. Жизнь ее была полна опасностей и потерь, но это был сильный и мужественный зверь. Посмотри, что стало с этим зверем сегодня, когда человек ему дал счастье изобилия… Нет, Виштаспа, не желай человеку пустого счастья. Человек достоин более высокой участи. Вот и ты — сегодня в твое сердце пришла чужая беда, и ты мучаешься над вопросом, как помочь этим людям. Но знаешь ли ты цену этим мукам? Ведь они — это первый шаг к великому чувству любви. И я верю, что тебе достанет мужества не изгонять чужую боль из своего сердца.

Виштаспа в задумчивости покачал головой.

— В твоих словах много правды. Но скажи мне, какой смысл в этих подвигах, если всему приходит конец? Какой смысл в мужестве сильного, доброте доброго, разуме разумного, если приходит смерть и все забирает с собой? Нет, если жизнь однажды заканчивается так плачевно, то, увы, я не вижу в ней особого смысла.

— Давай лучше посидим у дороги, — отозвался Заратустра, вместо ответа на сетования своего спутника. — Смотри, какое чудесное сегодня утро. Вот и плач уже стих, и жизнь продолжает свой неумолимый бег. Жизнь — это чудесная сказка. Пожалуй, никто из людей никогда еще не придумал что-либо лучше, чем сама жизнь. Но разве добрая сказка может иметь плохой конец? Нет, Виштаспа, какой конец, такая и сказка. И неужели ты думаешь, что тот, кто сумел придумать эту жизнь, был настолько глуп, чтобы конец у нее сделать таким бессмысленным?

— Ты хочешь сказать, что душа человеческая бессмертна? — в глазах у Виштаспы повисло ожидание. Над этим вопросом он мучился давно и безысходно.

— Я хочу сказать, что Бог щедр к своим детям. Впрочем, смерть — это все равно путешествие в неизвестность. Для одних это благо, для других — зло и испытания. А насчет бессмертия души — подумай сам. Почему ты знаешь, что на земле существуют деревья, камни, эта дорога, этот Заратустра? Все это ты можешь увидеть своими глазами, потрогать руками, понюхать носом, и потому знаешь — все это есть. Но можешь ли ты потрогать свою собственную душу? Или понюхать ее? Ты постоянно спрашиваешь себя, да есть ли она вообще, эта душа или же человек — это только слепок мяса, жил и костей? Все так и есть — твоя душа бесплотна, а может ли бесплотное умереть? Если же ты решишь, что никакой души и вовсе нет, то ответ будет еще проще — чего нет, то и не умирает. Вот видишь, в любом случае твоя душа бессмертна. Так что не думай л пустом, мой юный друг.

Если же ты хочешь знать мой ответ, то я скажу его тебе. Твоя душа, Виштаспа, это не только ты. Все, что ты сумел полюбить в этом мире — тоже живет в твоей душе! И душа человека всегда живет там, где живет ее любовь. Научись любить, Виштаспа, и ты будешь жить вечно.

Виштаспа слушал, в задумчивости жуя губами.

— Когда ты говоришь, Учитель, в сердце моем пробуждается надежда и радость. Пока ты говоришь, я вижу свет и забываю о горе. В такие минуты я совсем забываю о нем. А скажи мне, ты сам когда-нибудь испытывал настоящее горе? Или ты родился со своим чудесным знанием?