Питер Вашингтон - Бабуин мадам Блаватской

Вскоре после смерти Сведенборга возник целый ряд сведенборгианских церквей и обществ. Некоторые из них процветают до сих пор, хотя сведенборгианство так и не стало особенно массовым. Более явственно его воздействие ощущается в литературе: произведения множества авторов — от Блока и Бальзака до Бодлера, Стриндберга, Эмерсона и Йитса хранят его следы. Но самое мощное влияние идеи Сведенборга оказали на различные варианты альтернативных религий, обязанных шведскому визионеру как минимум четырьмя важнейшими чертами: теорией соответствий ("сродства"), верой в доступность высшего мира, убежденностью в неизбежности общественного и духовного обновления, а также концепцией единства науки и религии, воображения и разума.

Все эти положения сыграли определенную роль в деятельности Франца Антона Месмера, разработавшего теорию гипноза под влиянием экспериментов в области электричества и магнетизма, которые проводили Гальвани и Вольта [10]. Гипноз (в те времена получивший название "месмеризм") часто определяли как животный магнетизм, или электробиологию. Он был в моде в Париже 1780-х годов, после Французской революции пришел в упадок, но пережил возрождение в 1820-х годах, а в 1837 г. достиг берегов Англии. Помимо сведенборгианских идей о "сродстве" тогдашняя теория гипноза основывалась на представлении о том, что все тела окружены и пронизаны магнитной силой, или флюидом (эти два слова использовались как синонимы), и что человек, обладающий соответствующими свойствами ("сенситив"), способен почувствовать этот флюид и по своей воле направить его в нужном направлении для достижения терапевтических целей.

Согласно Месмеру, болезнь вызывается препятствиями на пути свободного течения флюида. Эти препятствия сенситив может устранить при помощи пассов с железным магнитом или (при достаточном опыте) просто руками или даже усилием воли. Исцеление зачастую требует погружения пациента в транс, во время которого он подчиняется приказам гипнотизера, а иногда способен рекомендовать методы для лечения своей болезни, даже предсказывать будущее. (Критики при этом отмечали, что иногда сеансы лечения сопровождались истерическими конвульсиями и обмороками пациентов.) Заявления относительно пророчеств, сделанных в трансе, неизбежно влекли за собой различные выводы о связи между гипнозом и ясновидением. После смерти Месмера многие его ученики утверждали, что поддерживают с ним психическую связь.

Какова бы ни была степень достоверности подобных заявлений, некоторые пациенты, скептически относившиеся к другим видам лечения, свидетельствовали в пользу терапевтической ценности гипноза; среди таких свидетелей — Чарльз Диккенс и популярный писатель Гарриет Мартино, успешно прошедший курс лечения у гипнотизера, которого порекомендовал ему Бульвер-Литтон. Место магнетической силы, или флюида, в общетеоретическом плане было достаточно неопределенным, поскольку эту субстанцию помещали где-то между физическим и духовным мирами, что не мешало выдвигать специфические этические требования к тем, кто способен ею манипулировать. Считалось, что сенситив не только должен обладать властным пронизывающим взглядом, умением сосредоточиться и самоконтролем: в не меньшей мере от него требовались высокая нравственность и духовная ответственность как условие удачи в его изнуряющей работе.

Месмеризм удачно соответствовал также повальному увлечению френологией (или "физиологией мозга", как тогда ее иногда называли), которая претендовала на возможность определения умственных способностей и отклонений путем исследования формы черепа. Доктор Джон Эллиотсон, возглавлявший развитие месмеризма в Англии, в 1824 году основал Британское френологическое общество и оказывал постоянную финансовую поддержку журналу "Зоист. Физиология мозга и месмеризм", организованному в 1843 году и объединившему под своей обложкой оба направления. Вкупе с ясновидением френология и месмеризм образовали могущественное трио, подготовившее почву для возникновения психоанализа — "науки XX столетия", в которой психоаналитик играет роль сенситива.

Казалось, синтез сведенборгианства, месмеризма и спиритуализма прокладывает путь к духовной науке, которая в свое время найдет ключ не только к тайнам жизни после смерти, но и к смыслу всего мироздания. Эти чаяния стимулировали развитие новых версий "научного" христианства, особенно в США. К тому времени в Америке уже сложилась устойчивая традиция автономных религиозных общин, восходящая еще к пуританским корням американцев и зафиксированная в Конституции. По мере того как расширялись границы страны и ускорялся приток иммигрантов, эту традицию чрезвычайно обогатили и усложнили влияния разнообразных европейских учений.

Новые секты, вообще говоря, распадались на два типа: одни служили восстановлению чистоты христианской доктрины, другие — воплощению воли того или иного харизматического лидера, на личном откровении которого основывалось учение данной секты. Иногда (как, например, у мормонов) эти два фактора совпадали, и влиятельному учителю удавалось создать новую церковь вне культа личности, воплощенного в доктрине. Но каковы бы ни были частные особенности той или иной секты, для ее создания необходимы были два условия: наличие лидера и наличие мистического опыта.

Учение "Христианской науки" принадлежит к первому типу [11]. Перенесшая в юности много страданий из-за неудачной личной жизни и постоянных недомоганий (в основном психосоматических), Мэри Бэйкер Эдди (1821–1910) начала с безуспешных экспериментов с гомеопатией. Потом ее пытался вылечить Финеас Квимби, методика которого была основана на гипнозе. Некоторого успеха ему удалось добиться, но лишь отчасти. После смерти Квимби Эдди снова заболела — но внезапно выздоровела, прочитав в Евангелии от Матфея о чудесах целительства, которые совершал Иисус. Этот опыт положил начало созданию "Христианской науки", основы которой Мэри Эдди изложила в 1875 году в книге "Наука и здоровье" (в более поздних изданиях — "Наука, здоровье и Ключ к Священному Писанию"). Первая церковь "Христианской науки" была основана в 1875 году с целью проповеди этого учения.

Эдди, которая в своем учении во многом шла по стопам Сведенборга, отвергла кальвинизм, в суровом духе которого была воспитана, и обратилась к представлениям о Боге, милостивом и милосердном к людям. Она утверждала, что болезнь — это ошибка, результат в корне неправильных представлений о реальности, а зло — нереально, ибо Бог не творит зла и не признает его. Вселенная — гармоничное единство множества сил, и в рамках этой гармонии протекает полноценная жизнь духа. Видимая реальность материального мира — это всего лишь иллюзия, которой люди поддаются под влиянием собственных чувственных желаний. Для исцеления необходим отказ от этих желаний и подчинение божественной милости. А для спасения нужна постоянная бдительность: человек должен быть все время начеку, чтобы замечать и отвергать постоянные поползновения своей бренной оболочки навязать ему низменные желания. Только так он сможет стать достойным Христа. Подобно Сведенборгу, Эдди полагала, что Царствие Небесное является не целью загробной жизни, а непосредственной духовной возможностью для любого человека, который сможет преодолеть отождествление подлинной реальности с материальным миром.