Н. Самохина - Шамбала-это не миф

Величественность Его облика, который казался мне олицетворением мощи и мысли, внушала мне восторг и благоговейный трепет. Я находился лицом к лицу с Махатмой Гималаев, и Он не был мифом или же «созданием воображения медиума», как сказали бы скептики. Это не было ночным сновидением, ибо время было между восемью и девятью часами утра. Солнце сияло и было молчаливым свидетелем происходящего. Я вижу Его во плоти и крови, и Он говорит со мной с добротой и мягкостью. Мог ли я ожидать большего? От избытка счастья я утратил дар речи, и прошло некоторое время, прежде чем я смог произнести несколько слов, ободренный Его благостными словами…

После первых мгновений удивления и восторга, когда я успокоился и свыкся с происходящим, мы долго беседовали с Ним… Он сказал, что я должен терпеливо ждать, если хочу быть принятым в ученики; что многие предлагали себя в кандидаты, но лишь очень немногие оказались достойными…

И теперь, когда я видел Махатму во плоти и крови и слышал Его живой голос, пусть никто не осмелится сказать мне, что Братья не существуют. Теперь будь что будет, никакая смерть, никакая месть врагов не устрашат меня, ибо я знаю то, что знаю!» ( Bregdon С. Episodes from an Unwritten History. Rochester, 1910, c. 36–38. )

Еще одно свидетельство о встрече с Учителями принадлежит Дамодару Маваланкару, также бывшему учеником и сподвижником Е. П. Блаватской. Маваланкар был родом из влиятельной и богатой семьи браминов, не принявшей его приверженности теософскому движению. Тем не менее Маваланкар вступил в теософское общество вопреки воле своей родни, отказавшись при этом от причитавшегося ему богатого наследства. Преданность Дамодара Е. П. Блаватской была абсолютной. За все время деятельности теософского общества Дамодар неоднократно встречался с Учителями. Однажды, как пишет Клод Брэгдон в «Эпизодах из незаписанной истории», он внезапно исчез из того места, где обычно жил, и вскоре вернулся назад. «Он побывал в Ашраме своего Учителя, пройдя там известную подготовку. Он ушел туда худеньким, бледным, похожим на ученика юношей, хрупким, робким и застенчивым. Когда он вернулся, бронзовый загар на его лице оливкового цвета стал несколько темнее; он выглядел сильным, выносливым и ловким, смелым и энергичным. Перемена, произошедшая в нем, была настолько разительна, что друзья едва узнали его. Он сам описывал произошедшее с ним так: «Мне посчастливилось быть позванным и получить разрешение посетить святой Ашрам, где я провел несколько дней в благословенном обществе гималайских Махатм и их учеников. Там я встретил не только своего любимого Гурудева [9] Гурудев (санскр.) — букв. — «Божественный Учитель». — С. вместе с Учителем полковника Олькотта, но и нескольких других членов Братства, включая одного из Высочайших. К сожалению, в высшей степени личный характер моего посещения этих трижды благословенных мест не позволяет мне рассказать об этом больше. Достаточно и того, что я скажу, что место, которое мне было разрешено посетить, находится в Гималаях, а не в какой-нибудь фантастической Стране Вечного Лета, и что я видел своего Учителя, будучи в своем физическом теле, и Он был совершенно таким же, каким я видел Его в первые дни моего ученичества. Я видел своего Гуру как живого человека, и он выглядел поистине юношей по сравнению с другими Садху в этом благословенном обществе… На другой день после моего прибытия мне было разрешено беседовать с моим Учителем более часа. (…)» (Там же, с. 33–34.)

Впоследствии же Дамодар покинул членов теософского общества, чтобы присоединиться к работе Белого Братства непосредственно в самой гималайской обители.

Думается, что не менее интересными для читателя будут и факты встречи и общения с Учителями Шамбалы, имевшие место в жизни Н. К. и Е. И. Рерихов — ближайших сотрудников и посланников Белого Братства. Воспроизвести основные вехи их сотрудничества с Учителями нам поможет замечательная, но, к сожалению, пока малоизвестная книга «Рерих. Опыт духовной биографии», написанная биографом семьи Рерихов Павлом Федоровичем Беликовым. Возможно, что эта книга и не предназначалась автором для широкого круга читателей, так как была посвящена фактам не только обычной творческой биографии художника и его жены, но и событиям их загадочной духовной работы, связанной с постижением мира эзотерических знаний и явлений.

Е.И.Рерих

Как упоминается в различных источниках, необычные духовные возможности были свойственны Е. И. и Н. К. Рерихам с юных лет. В Живой Этике подчеркивается тот факт, что особо важные поручения даются Учителями Шамбалы только надежным, проверенным, высокодуховным деятелям, связанным с Братством на протяжении целого ряда жизней. [10] Учение о перевоплощениях является одним из кардинальных положений мирового эзотеризма. — С.

Именно долгая связь с Махатмами и делает возможным создание неразрывной духовной связи между Учителями и их учениками и сотрудниками, которые на протяжении всей земной истории воплощались в различных странах Запада и Востока для выполнения особых миссий в мире. Часто посланники Братства рождались в семьях обычных людей, ничего не знающих об Учителях (так было и с Е. П. Блаватской, и с Н. К. и Е. И. Рерихами).

Как и Е. П. Блаватская, Рерихи были учениками и сотрудниками Учителей Шамбалы на протяжении многих своих воплощений. В силу этого духовная связь с неведомыми Наставниками ощущалась ими на интуитивном уровне. Первые проблески воспоминаний о прошлых воплощениях, об Учителях приходили к ним в видениях и снах. Особенно яркие и интересные видения посещали в детстве и юности Елену Ивановну Рерих. Духовно-интуитивная связь с Учителем проявлялась и в литературном творчестве Н. К. Рериха. Так, анализируя белые стихи Н. К. Рериха, П. Ф. Беликов в упоминавшейся нами работе пишет:

«(…) В 1916 году был начат цикл «Благословенному». Судя по стихам этого цикла, Явления Учителя имели место ночью, во сне. Они рождали новые мысли и устремления, которые трудно было сочетать с повседневными личными заботами и с той кровавой эпопеей, которая решила тогда судьбы народов и государств. Знание, вера во Владыку были непоколебимыми, но Указы, приходившие в кратких ночных прикосновениях, в осторожных намеках, в иносказаниях, требовали самостоятельной расшифровки, собственных выводов, инициативы в действиях. Сюита «Благословенному» приоткрывает завесу над первыми Посещениями Учителя:

(…)