Чарльз Форт - Магия повседневности. Дикие таланты

Острейшая потребность в воде — и в ответ пресная вода, являющаяся испытывающим жажду людям. Но есть случаи, когда крайняя потребность в воде приводила к смерти. Можно вспомнить ситуации, когда молитвы о воде ради того, чтобы вызвать смерть, оказывались сильнее, чем молитвы о воде ради того, чтобы вернуть к жизни.

«Нью-Йорк сан», 4 февраля 1892 года — сообщение о том, что после погребения Фрэнсис Берк из Данкерка, штат Нью-Йорк, ее родственники, заподозрившие, что она была в трансе, эксгумировали тело. Они обнаружили мертвую девушку в гробе, который был заполнен водой. Согласно мнению коронера, ее похоронили живой, и она утонула в собственном гробе. Не было опубликовано никаких предположений о том, откуда взялась вода.

Значение невидимого…

Я умирал бы от голода в окружении всевозможной пищи, если бы не было невидимых средств передвижения, с помощью которых я иду и ее получаю, а также неосязаемых и невидимых процессов, с помощью которых я ее перевариваю…

Каждый убежденный и непоколебимый материалист, аргументируя свое непринятие невидимого и неосязаемого, живет в призрачном мире, который он обязательно бы покинул, не будь у него поддержки со стороны невидимого…

Тепло его тела — но тепло никогда не увидишь.

Его собственные невидимые мысли, с помощью которых он выдвигает аргументы против существования невидимого.

Никто и никогда не видел пар. Электричество невидимо. Наука физика — оккультизм. Специалисты по использованию пара и электричества — чародеи. Обычно мы не считаем их работу колдовством, но у нас есть мнение относительно того, кем бы мы их считали на ранних этапах Средневековья, в котором мы когда-то жили.

В отношении «оккультного», то есть того, что называется «сверхъестественным», я имею в виду нечто подобное тем переживаниям, которые когда-то испытывали у меня на глазах некоторые из моих знакомых.

У соседа были голуби, и эти голуби бездельничали на скосе моего окна. Их так и подмывало проникнуть внутрь, но неделями они лишь вытягивали шеи, опасаясь войти. Мне очень хотелось, чтобы они вошли. Я ходил за четыре квартала, чтобы купить им семена подсолнечника. И хотя я пройду тысячи миль за какими-нибудь сведениями, пройти четыре квартала для меня — выдающийся поступок (целых восемь кварталов, если считать в оба конца — это уж слишком!). Однажды я обнаружил, что три птицы влетели через открытое окно и сели на раму закрытого. Я медленно, чтобы не вспугнуть птиц, подошел к ним. Похоже, у меня романтическая натура, и если я испытываю расположение к человеку, который оказывается женщиной, то я, как и в отношении почти всех птиц, хочу, чтобы она села мне на палец. Поэтому я вытянул палец. Но все три птицы попытались вылететь наружу, хотя этому препятствовало стекло. Отпор, который они получили, ничему их не научил, они снова и снова пытались вырваться наружу сквозь стекло. Если бы, вернувшись в свою голубятню, они могли бы рассказать, что с ними случилось, то сказали бы, что их куда-то заманили, а потом воздух внезапно затвердел. Они, как и прежде, ясно видели все, что открывалось их взорам, но воздух внезапно стал непреодолимой преградой. Скорее всего, другие голуби заявили бы: «Идите и расскажите это воробьям!»

В этом есть мораль, которая применима к большому количеству изложенных в моей книге историй, касающихся исполнения желаний. У меня было желание заполучить голубей. Я их заполучил. После исследований, проведенных тремя первопроходцами, все они отважились войти внутрь. Их было девять. Тогда, в 1931 году, стояло необычайно жаркое лето, и окна приходилось держать открытыми. Голуби сидели на спинках стульев. Они забирались на стол и проверяли, что у меня на обед. Остальное время они проводили на ковре, собираясь группами и величаво прохаживаясь. Правда, время от времени они забывали о чувстве собственного достоинства. Я не мог их прогнать, потому что сам же пригласил. В конце концов я отгородился ширмой, но чтобы до такого додуматься, нужны недели. Так вот, мораль следующая: если вы чего-то сильно желаете, вам лучше поостеречься, потому что с вами может случиться такое несчастье, что вы получите желаемое. Лучше быть скромным и довольствоваться совсем немногим, потому что неизвестно, что может случиться, если вы завладеете большим. Много говорят о «жестокости Природы», но когда человеку отказано в его «сокровенном желании», это просто счастье.

Мне подозрительна вся эта мудрость, потому что ее цель — сделать человека смиренным и удовлетворенным. Но такие идеи суть проявления общественного мышления, которое стремится подавить отдельную личность. Это следствия механистической философии, а я выступаю против механистической философии, не как философии, применимой во многих областях, а как абсолютной философии.

И все же, что касается «оккультного» или «сверхъестественного», я вовсе не считаю, что опыт с голубями является наиболее полной иллюстрацией таких явлений. Мне представляется, что в нашем мире закона-беззакония существуют две магии: одна из них представляет неизвестный закон, а другая выражает беззаконие — или, другими словами, человек может упасть с крыши и остаться невредимым по причине закона антигравитации, а другой человек может упасть с крыши и остаться невредимым в результате проявления чего-либо исключительного: нарушения закона гравитации, универсальной противоречивости, нарушения всех законов.

Лондонская «таймс», октябрь…

И даже просто необычайное — на сей раз о сведениях можно не беспокоиться — даю слово, что при желании я мог бы привести примеры поразительных падений.

Для меня выглядит все так, как если бы, например, какие-нибудь рыбы карабкались на деревья, что было бы выражением беззакония, благодаря которому где-то есть исключение из обобщения, что рыбы должны обитать в воде. Я думаю, что заповедь «Не делай того-то и того-то» была изначально обращением к рыбам. Вследствие чего какая-нибудь рыба забралась на дерево. Или взять тот закон, что гибриды всегда бесплодны — и что не два, а три животных вошли в преступный сговор, который стал причиной появления окапи. Существует «закон» специализации. Эволюционисты высоко его ценят. Магазины специализируются, поэтому торговцы брюками не продают чернослив. Но потом появляются аптеки-драгсторы, в которых продаются лекарства, книги, супы и мышеловки.

Я обладаю тем, что мне представляется чем-то вроде усредненного опыта встреч с магическими явлениями. За исключением нескольких периодов своей жизни я всегда записывал то, с чем мне приходилось сталкиваться: большинство же людей этого не делают и забывают. Мы так легко забываем; а я нахожу в своих записях и наталкиваюсь на подробности, о которых у меня не осталось никаких воспоминаний. Из записей собственных переживаний я принимаю в расчет серию небольших происшествий, некоторые подробности которых важны для нашей основной аргументации.