Чарльз Форт - Магия повседневности. Дикие таланты

Тридцать первого мая 1905 года англичане (которые, казалось бы, привычны к сообщениям о колдовстве) немало изумились. Запретную тему вынесли на обсуждение парламента. Один из членов палаты общин рассказал о случившемся и попросил провести расследование.

Вспомните случай с «таинственными кражами». Примите на веру эти сведения и наличие взаимосвязи данного случая почти со всеми последующими, и тогда «домушники» и прочие профессиональные воры предстанут перед вами как знатоки умений, которые нельзя назвать «физическими».

«Дин Форест меркьюри» 26 мая 1905 года сообщает, что в доме Джона Марки, расположенного возле Блэкни (Дин Форест), из ящика стола похищены 50 фунтов. Исчезновение денег осталось необъясненным. Именно по причине того, что данная тема окутана туманом запретности, я так и не смог как следует разобраться в том, что же случилось. Члены семейства не сумели объяснить, каким образом деньги моги исчезнуть, а попытки разгадать тайну привели к тому, что их сочли «суеверными» людьми. Они попросили провести расследование одну женщину, о которой было известно, что она сведуща в колдовстве. А далее случилось то, что и сделало эту семью крайне суеверной — до истерики, даже до безумия. Казалось, некто незримый возмутился их настойчивостью: вскоре после прихода колдуньи (Эллен Хэйвуд) нечто пронеслось по всему дому, разбивая окна, посуду и вообще все хрупкое и бьющееся.

Это почти все, что я узнал из местной газеты и из других газет, которые выходят в округе.

Дочь Марки не выдержала этого ужаса. Есть только эти сведения, никаких подробностей о том, что ей пришлось испытать. Сообщалось и о том, что внучка Марки лишилась рассудка. Обеих забрали из дома: одну отправили в больницу, а другую в сумасшедший дом. Жена Марки с воплями убежала и скрылась в лесу. Прибывший из Глостера инспектор полиции организовал ее поиски, но женщину так и не нашли; три дня она скрывалась в лесу без пищи и крова, а потом вернулась и рассказала, что видела тех, кто ее искал, но была в таком ужасе (что именно вызвало у нее ужас, цензура изъяла из записей), что побоялась выходить из укрытия. Сын Марки стал буйнопомешанным: он крушил мебель и сам себе наносил серьезные увечья, крича, что семья околдована. Его тоже забрали в сумасшедший дом.

Возникла потребность разобраться в этом случае, о чем и заявили в палате общин. Высказывались за то, чтобы снять запрет с этой темы. И все — больше никаких сведений.

Мне известен и другой случай, который похож на возмущение потусторонних сил — если только женщина не умерла от эпилептического припадка, как сообщалось в лондонских газетах. Я черпал сведения из местной газеты «Уисбек эдвертайзер» за 27 февраля 1923 года. Все случилось в доме мистера Скримшоу, расположенном в Горфилде, неподалеку от Уисбека. Членами семьи Скримшоу были его восьмидесятидвухлетняя мать и шестнадцатилетняя дочь, Оливия. Явления происходили в присутствии этой девушки. Сначала поднялась в воздух кружевная шляпка, которая была на голове миссис Скримшоу. Потом на пол рухнул умывальник. Попадали книги, тарелки и водяной фильтр. Серьезные повреждения получили мебель и посуда. Соседями, которые стали очевидцами этих необычных явлений, были Джон Феннелоу, Т. Маррик, У. Макси и Дж. Т. Уорд. С места на место перемещалось пианино, которое весило 400 фунтов. Констебль полиции Хадсон был свидетелем некоторых из этих явлений. Что касается версии, согласно которой сам Скримшоу мог устроить это — ради того, чтобы получить известность, или с целью мистификации, то отмечалось, что ущерб, нанесенный его мебели, составил приблизительно 140 фунтов.

Одна женщина (миссис Дж. Т. Холмс), которую за некоторое время до того обвиняли в колдовстве, пришла в дом Скримшоу и принялась читать различные заклинания, дабы изгнать злого духа. А потом внезапно скончалась. Говорили, что у нее случались припадки и что она умерла во время конвульсий. Остается только догадываться, связано ли решение коронера не проводить дознание с запретом на публичное обсуждение подобных тем.

Двенадцатого декабря 1930 года житель Бронкса Элиша Шамрэй, который взял эту фамилию взамен прежней — Раевский, открыл фармацевтическую лабораторию на Джексон-стрит, в Нижнем Ист-Сайде, Нью-Йорк. В ту же ночь он умер. Его брат, доктор Чарльз Раевский, приехал из Либерти, штат Нью-Йорк, чтобы организовать похороны. Он умер неделю спустя. Следующим вечером третий из братьев, Майкл Шамрэй с Тремонт-авеню, Бронкс, вышел из дома, чтобы договориться о похоронах второго брата. Его сбил автомобиль.

В августе 1927 года Уэйн Б. Уилер стал главным юрисконсультом Антиалкогольной лиги Америки. 13 августа в его доме взорвался примус, и погибла его жена. Позднее внезапно скончался его отец. А пятого сентября умер и сам Уилер.

«Нью-Йорк сан», 3 февраля 1932 года — Маунт Верной, Огайо — «Есть опасения, что загадочная болезнь, которая убила трех младших братьев, может снова вспыхнуть в той же самой семье и поразить уцелевших ее членов».

Двадцать четвертого января девятилетний Стэнли Паазиг умер в доме своих родителей, на ферме возле Маунт Верной. 31 января скончался восьмилетний Рэймонд. Второго февраля умер шестилетний Марион. Отдел здравоохранения штата не сумел определить, какое заболевание стало причиной смерти. «Химики день и ночь исследуют анализы крови самой юной жертвы, но не находят никаких признаков яда».

Во что верить — в Бога — в Ничто — в Эйнштейна, — зависит от моды. Профессоры колледжей — манекены, которые в поисках веры примеряют самые последние новинки и, не отставая от моды, ведут за собой своих юных учеников.

Мода часто возвращается к старому, но, чтобы быть популярной, она видоизменяется. Быть может, доктрина видоизмененного колдовства получит широкое признание. Приходите ко мне, и, может быть, я сделаю вас элегантными. Сейчас вполне возможно подправить те убеждения, которые в данный момент считаются непривлекательными, и снова придать им фешенебельный вид. Я убежден в том, что ни в религии, ни в науке, ни в философии нет ничего такого, что можно было бы счесть чем-то большим, нежели симпатичной одежкой, пригодной для непродолжительной носки.

«Тифозная Мэри» — я сомневаюсь втом, что она была разносчицей бактерий, подозреваю, что злого умысла в ней было больше, чем бактерий. Но никто (по крайней мере; насколько можно судить по опубликованным сообщениям, не углубляющимся в прошлое далее 1906–1914 годов) и не подумал о том, чтобы, забыв о бактериях, попытаться исследовать то, что она «излучает». Лично я подозреваю, что это был случай колдовства. Вероятно, меня будет некоторое время преследовать сбивающая с толку терпимость, но в 1906 году любого, кто высказал бы мнение, что «тифозная Мэри» была ведьмой, тотчас подняли бы на смех.