Александр Медведев - Золотая нить Дао

Еще один способ «пробивания головы» – навязать противнику определенные тревожные мысли, сомнения в отношении его жизненной позиции, целей, мировоззрения, его соратников или учения. Внушив сомнения или страх противнику, Воин Жизни во многих случаях может достигнуть своей цели без прямой конфронтации.

Можно воздействовать не только на самого противника, но и на его окружение, добиваясь того, чтобы это окружение само «пробило ему голову», например, изо дня в день оказывая на него давление и тем самым вынуждая его изменить свои действия, неприемлемые для Воина Жизни.

Неожиданно открывшаяся передо мной перспектива «пробивания головы» без прямого контакта слегка меня ошеломила.

Посмеиваясь, кореец предложил мне самому придумать какие-нибудь ситуации и способы «пробивания головы», и в последующие несколько часов мы оживленно обсуждали эту тему. Азиат просто ошеломил меня каскадом совершенно невообразимых ситуаций и использованием для «пробивания головы» двойных, тройных и т. д. психологических ловушек, которые моему тогда еще слишком прямолинейному и неискушенному уму показались верхом изощренности и коварства.

Наконец я сказал:

– То, что ты говоришь, относится скорее к психологии, чем к боевым искусствам. Все эти психологические построения чересчур громоздки и сложны. Неужели воины с такой углубленностью изучают психологию, искусство общения и все то, что этому сопутствует?

– Искусство поединка – не цель, а средство для Воина Жизни, – объяснил кореец. – Настоящим искусством, на постижение которого уходит вся жизнь, является учение, которое Воины Жизни называют «Вкус плода с Дерева Жизни». Это искусство включает в себя все аспекты и грани жизни. Оно наделяет воина способностью достигать любых поставленных целей и наслаждаться своим существованием и окружающим миром в любых, даже самых тяжелых условиях.

– Посмотри, как здесь красиво, – продолжал он, широким жестом указывая на реку и окрестности. – Сотни раз ты можешь пройти мимо этой красоты и даже не заметить ее. А ведь ее можно созерцать, ею можно пользоваться для восстановления сил и улучшения своего здоровья и благосостояния. С помощью этой красоты ты можешь сделать врага своим другом. Ты даже не представляешь, сколько еще различных применений можно найти этой красоте.

– Неужели это тоже составляющая твоего искусства? – спросил я.

– Да. Но система «Вкус плода с Дерева Жизни» не является составляющей искусства. Это – само искусство, позволяющее достичь всех целей, в которые выпущены стрелы.

– Ты снова говоришь на непонятном языке, – сказал я. – Что означает «цели, в которые выпущены стрелы»?

– Это – все то, чего ты хочешь добиться, сделать или понять, – ответил мне азиат.

В моей голове сразу же зароились тысячи вопросов. Я хотел спросить о чем-то очень важном, но не мог четко сформулировать вопрос. Вдруг я вспомнил, что мы еще незнакомы, ведь Грозовая туча так и не назвал свое настоящее имя.

Я уже заметил склонность корейца уходить от прямых вопросов, отделываясь общими и малопонятными фразами, но на всякий случай решил сделать еще одну попытку.

– Может быть, ты все-таки скажешь, как тебя зовут? – спросил я.

– А как тебя зовут?

– Александр.

– Если тебе так важно как-то меня называть, чтобы не напрягать слишком свой европейский мозг, зови и меня Александром.

– Но это как-то неудобно и даже невежливо, – заметил я.

– Основная ловушка для европейцев – привязанность к форме, – заявил кореец. – Как бы ты ни называл человека, сущность его не изменится. Думай обо мне не как об имени, а как о человеке. Люди, пользующиеся многими именами, свободно относятся к ним. Для них имена являются средством, в то время как другие люди используют их как цель. Рассматривая имя в качестве средства, человек расширяет свои возможности, но используя его как цель, становится его рабом.

– Что означает использовать имя как средство и как цель? – спросил я.

– Как средство имя используют люди искусства – писатели и актеры, берущие псевдоним. В этом случае новое яркое имя как бы затмевает и преображает личность его носителя. В других случая актер использует как средство имя героя, помогающее ему войти в роль и полнее перевоплотиться в него.

Как цель имена часто используют дети знаменитых отцов. Пытаясь стать достойными своего имени, они на самом деле становятся его рабами. Человек, пытающийся прославить свое имя, или имя своего рода также является рабом своего имени. Как видишь, не только человек влияет на имя, но и имя на человека.

Первоначально, как бы тебя ни назвали, это не оказывает на тебя влияния, однако смысл твоего имени воздействует на других людей, а их отношение к твоему имени, в свою очередь, влияет на тебя, то есть даже не оказывая прямого воздействия, имя оказывает на тебя воздействие косвенное. Это сочетание воздействия и невоздействия в итоге и порождает ту золотую середину, которая является сущностью любого имени.

Потом кореец заговорил об общении и аромате плода, объяснив, что имя – одна из составляющих аромата плода.

– Что ты подразумеваешь под плодом? – спросил я.

– Плод с Дерева Жизни – тот самый плод, который мы поглощаем на протяжении всего своего существования. Плод – это сама жизнь – наша жизнь, а раз он – наша жизнь, частью плода и олицетворением его являемся мы сами, – ответил он.

– А что, помимо имени, входит в аромат плода?

– Аромат плода складывается из мнения о тебе, твоего внешнего вида, запаха, из того, что ты сам думаешь о себе, и из того, что думают о тебе другие. Аромат плода – это слухи, которые ты распространяешь о себе, воздействуя тем самым на своего будущего врага или союзника, или просто на человека из толпы.

Формируя аромат плода, ты одновременно воздействуешь и на себя, то есть становишься человеком, отражающим соответствующий аромат. Из всех ароматов других людей ты выбираешь те, которые тебе больше по душе, и пытаешься в той или иной форме приспособить свой аромат под окружающих. Таким образом, во многих отношениях ты – отражение всех, но и в этом отражении ты неповторим.

В тот вечер я узнал еще много тайн непрямого воздействия на людей и окружающий мир, но это уже тема для другого разговора.

Полночные прогулки с Ли стали традицией. Я встречался с ним около одиннадцати-двенадцати часов ночи иногда в каком-нибудь парке, иногда у памятника Ленина. Мы бродили по опустевшим улицам, описывая большие круги по городу, и беседовали на разные темы. Эти беседы подготавливали меня к восприятию учения Шоу-Дао и, одновременно, являлись своеобразной проверкой, чтобы понять, подхожу ли я в качестве ученика.