Алексей Прийма - XX век. Хроника необъяснимого. Феномен за феноменом

Внезапно гигант замолк. Он внимательно посмотрел на Виктора.

Непонятно?

Нет, честно ответил тот.

В дальнейшем полет проходил в гробовом молчании. Минут через тридцать в иллюминаторах появилось голубовато-зеленое небо. Иноземный шлюп пошел на посадку. Он опустился столь неторопливо, что Молчанов, глядевший во все глаза в ближайший к нему иллюминатор, успел хорошо разглядеть леса и луга, голубую широкую речку, петлявшую по ним бесконечной змейкой, уходившей за горизонт.

«Летающая тарелка» опустилась в паре километров от небольшого поселка. Сквозь иллюминатор в момент посадки было отчетливо видно, что дома в том поселке небольшие, компактные, одноэтажные. Над крышей каждого домика высился золотой крест.

Открылся полукруглый люк.

Кресло, в котором сидел Молчанов, стояло недалеко от люка широкого, как ворота.

За его распахнувшейся створкой открылась взгляду Виктора панорама ближайших окрестностей. Он увидел в некотором отдалении несколько высоких зданий без окон, между которыми торчали частоколом мачты, тоже высокие. Непосредственно перед люком раскинулся луг, поросший сочной зеленой травой. Тут и там виднелись на лугу деревья, стоявшие кучками. Они были осыпаны розовыми крохотными цветами.

В распахнутый люк пахнуло их ароматом, который Виктор нашел сладостным, чарующим.

Он втянул ноздрями воздух.

Инопланетянин подметил это и спросил:

Хорошо пахнет?

— Да.

А тем временем другие члены экипажа «летающей тарелки» гуськом вышли из летательного аппарата вон. Никто из них при этом даже не взглянул на Виктора. Его собеседник тоже встал с кресла и устремился было следом за ними, но Молчанов остановил его вопросом:

У вас сейчас весна, как и у нас? Тот обернулся.

У нас всегда только весна и лето, проговорил он и оперся трехпалой ладонью о край люка. Молчанов вздохнул с завистью:

Везет же людям!

А теперь, читатель мой, внимание. Сейчас я приведу достаточно длинный монолог инопланетянина, записанный, понятное дело, со слов Молчанова. Важнейшей, так сказать технической особенностью монолога является тот факт, что Виктор Молчанов запомнил его слово в слово. Возникает впечатление, что монолог был дословно вписан в его сознание, в его мозг так, как мы на Земле фиксируем акустическую информацию на магнитофонной, например, пленке. В ходе монолога в память Виктора был, видимо, осознанно заложен строго определенный, неуничтожимый информационный блок, который, по моим подозрениям, Молчанов должен был довести до нашего с вами сведения по возвращении на Землю.

…Молчанов вздохнул с завистью:

Везет же людям!

У вас тоже был когда-то такой же климат, негромко, с расстановкой молвил его собеседник. Затем появились магнитное поле и полюса. Земля несколько раз меняла полюса, и человечество в результате всякий раз погибало. Вы произошли не от обезьян. Это мы поселили вас на Землю, но вы переродились. Каждая нация на Земле имеет своих покровителей, которые из наших рядов. Начиная примерно с 2000 года на Земле начнет резко повышаться температура. Она повысится на пятнадцать градусов по Цельсию. Примерно треть человечества погибнет из-за засухи и наводнений, особенно в южных районах.

Закончив свой в высшей степени занятный спич, трехметровый гигант шагнул в люк и затопал по лужку к зданиям, видневшимся в отдалении. А Виктор остался сидеть в кресле…

На вопрос: «Почему вы не вышли тоже из «тарелки» на луг?» он ответил так:

Меня никто не приглашал выйти. Вот я и остался сидеть, где сидел. Не скажу, что речи «марсианина» как-то там уж очень ошеломили меня, но настроение он мне подпортил основательно. 2000 год, размышлял я. Сколько лет будет в том году моим детям? Или детям моих одностаничников? Это что же получается они пожить толком не успеют, как начнется конец света?!! М-да, страшное предсказание. Очень страшное.

Пока Молчанов обдумывал услышанное, сгорбившись в кресле, пригорюнившись, в люке показались двое низкорослых существ высотою не более одного метра каждое. Не удостоив человека вниманием, они молча внесли в «тарелку» металлический ящик серого цвета. Ящик лег на пол между креслами. Существа удалились.

Через пару минут они вновь возникли в люке с точно таким же ящиком в руках. Поставили его рядом с первым и опять вышли вон.

Так продолжалось несколько раз.

Увы, Молчанов не может дать внятное описание внешнего облика существ. Когда они мелькали перед его глазами, он продолжал, весь уйдя в свои горестные мысли, тупо подсчитывать, сколько лет будет в 2000 году внуку председателя его родного колхоза, сыну бригадира, дочке лучшего друга, тоже, как и Виктор, механизатора… Занятый печальными раздумьями, Молчанов не сразу заметил, что погрузка ящиков закончилась, а экипаж «летающей тарелки» занимает свои места, рассаживаясь по креслам.

Знакомый уже нам гигант с трехпалыми руками опустился в то же самое кресло, с которого встал получасом ранее, прежде чем произнести свой сенсационный пророческий монолог.

Поехали домой, сказал он, глядя на Виктора.

Домой?

Да. К тебе домой.

Молчанов дважды кивнул в ответ мол, понял. Домой так домой. Ничего не имею против. Внезапно, словно бы пробуждаясь ото сна, он вспомнил о долгом мельтешений перед ним каких-то коротышек, таскавших ящики?

А кто были эти… Ну… Грузчики? поинтересовался он.

Роботы. Они выполняют у нас все работы.

«Тарелка» взлетела, и за иллюминаторами вновь засияли звезды, смахивающие, как выразился Молчанов, на колючки и вовсе не похожие на те звезды, какими они видятся с Земли.

Наступило долгое молчание. Виктору очень хотелось спросить что-нибудь умное. Мысленно подбирая нужные слова, он наконец сформулировал умный, в его понимании, вопрос:

За счет какой энергии вы летаете? Ответ был более чем туманный:

Мы дозаправляемся на Земле.

А что вы знаете про нас?

Мы смотрим ваши телевизионные передачи, слушаем ваше радио.

Выходит, многое знаете.

Мы знаем о вас все. У нас свой канал связи. Виктор не уловил последней фразы и переспросил:

Какой канал?

«Марсианин» очень четко, с паузами между словами проговорил, как бы вколачивая эту информацию в сознание человека:

У нас свой канал связи.

Ага. Ясно, молвил Молчанов, хотя на самом деле ему не было ничего ясно. А почему вы не встречаетесь с нашими руководителями?

Нам запрещено.

Что бы еще этакое дельное, умное сказать, лихорадочно размышлял Виктор. Тут он вспомнил об одном важном предмете, который занимал в его повседневной жизни далеко не последнее место. Как, впрочем, и в жизни многих, очень многих его одностаничников. Молчанов выпрямился в кресле и, пощелкав согнутым пальцем по собственному горлу, слегка расширив глаза, вопросил шепотом: