Сент-Ив д'Альвейдр - Оракулы Великой Тайны. Между Шамбалой и Агартой

Естественно, М. Оссендовски никоим образом не мог предположить соображений такого порядка. Однако если бы он глубже понимал некоторые вещи, чего на самом деле не было, тогда он мог бы по крайней мере заметить четкую аналогию, существующую между высшей троицей Агартхи и иерархией Ламаизма в том виде, как он ее описывает: Dalai, «реализующий святость (или чистую духовность) Будды», Tashi-Lama, «реализующий знание» (не «магическое», как он, кажется, полагает, но скорее «теургическое») и Bogdo-Khan, «представляющий материальную и военную силу». Именно так происходит распределение по «трем мирам». Тем более легко было заметить это, на что ему указывали, что «столица Агартхи называется Лхасса, где дворец Далай-Ламы, Потала, находится на вершине горы, покрытой храмами и монастырями». Такой способ выражения, однако, является ошибочным, так как он переворачивает зависимость. Ведь на самом деле именно по образу можно сказать, что он напоминает свой прототип, а не наоборот. Сам же центр ламаизма может быть только образом истинного «Центра Мира». Однако, что касается места своего сооружения, все центры подобного типа обладают определенными общими топографическими особенностями, так как подобные особенности отнюдь не безразличны, а, наоборот, имеют неоспоримую символическую ценность, и, более того, они должны быть связаны с законами, по которым действуют «духовные влияния». Это вопрос, относящийся полностью к традиционной науке, которая может быть названа именем «сакральная география».

Есть и еще одно не менее замечательное совпадение: Сент-Ив при описании различных степеней или кругов священной иерархии, которые связаны с определенными символическими числами, соотносящимися, в частности, с временными циклами, заканчивает, говоря, что «самый высокий и максимально приближенный к таинственному центру круг состоит из двенадцати членов, представляющих высшую степень посвящения и соответствующих, наряду с прочим, зодиакальному кругу». А этот состав оказывается воспроизведенным в так называемом круговом совете Далай-Ламы, образованном двенадцатью великими Namshans (или Nomekhans). Он обнаруживается, между прочим, даже в некоторых западных традициях, в частности, в тех, что связаны с рыцарями Круглого стола. Добавим также, что двенадцать членов внутреннего круга Агартхи с точки зрения космического порядка представляют не просто двенадцать знаков Зодиака, но также и (у нас даже есть искушение сказать «скорее», хотя две интерпретации не исключают друг друга) двенадцать Adityas [92] Говорится, что сначала Adityas (происходит от Aditi, или «Неделимое») было семь до того, как их стало двенадцать, и тогда их главой был Varuna. Двенадцать Adityas — это: Dhatri, Mitra, Aryaman, Rudra, Varuna, Sûrya, Bhaga, Vivaswat, Pûshan, Savitri, Twashtri, Vishnu. Они также являются проявлениями одной единой и неделимой сущности. Также говорится, что эти двенадцать Солнц появятся одновременно в конце цикла, вернувшись таким образом к сущностному и первичному единству их общей природы. У греков двенадцать великих Богов Олимпа тоже соотносятся с двенадцатью знаками Зодиака. , которые также являются формами Солнца и связаны с этими самыми зодиакальными знаками. И, естественно, так как Manu Vaivaswata зовется «сыном Солнца», «Царь Мира» также имеет Солнце среди своих символов [93] Символ, на который мы указываем, точно такой же, как и приписываемый Христу в католической литургии, когда к нему применяется титул Sol Justitiae. Глагол на самом деле является «духовным Солнцем», то есть настоящим «Центром Мира». И, кроме того, выражение Sol Justitiae прямо соответствует атрибутам Melki-Tsedeq. Следует также заметить, что лев, солнечное животное, был в древности и в Средние века эмблемой как справедливости, так и могущества. Знак Льва в Зодиаке является собственно домом Солнца. Солнце с двенадцатью лучами может рассматриваться как изображение двенадцати Adityas. С другой точки зрения, если Солнце изображает Христа, то двенадцать лучей— это двенадцать апостолов (слово «apostolos» значит «посланник», а лучи также являются посланниками Солнца). В числе двенадцати апостолов также можно видеть знак, наряду со многими другими, совершенного согласия христианства с первичной традицией. .

Первый вывод, который вытекает из всего этого, заключается в том, что действительно существуют тесные связи между описаниями, которые в разных странах соотносятся с более или менее скрытыми или, по крайней мере, труднодоступными духовными центрами. Этому можно дать единственное правдоподобное объяснение: если эти описания относятся к различным центрам, что очень вероятно в определенных случаях, они сами представляют, так сказать, лишь эманации единого и высшего центра, тогда как все конкретные традиции в итоге являются лишь адаптациями великой первичной традиции.

Мы только что упомянули о рыцарях Круглого стола. Будет очень кстати показать здесь, что же означают «поиски Грааля», которые в легендах кельтского происхождения изображаются как их основная функция. Во всех традициях существует подобное упоминание о какой-то вещи, которая, начиная с определенного времени, была утеряна или спрятана: это, к примеру, orna у индусов или Haoma у персов, «напиток бессмертия», который, совершенно точно, имеет прямые связи с Graal, потому что он, как говорят, представляет собой священную чашу, содержащую в себе кровь Христа, также являющуюся «напитком бессмертия». Все же символика бывает различной: у евреев утеряно произношение великого божественного Имени [94] Напомним также в этой связи «Потерянное слово» у масонов, которое также символизирует тайны истинного посвящения. Следовательно, «поиски потерянного Слова» являются лишь формой «поисков Грааля». Это оправдывает существование связи, указанной историком Анри Мартэном, между «Массеной Святого Грааля» и масонством (см.: Эзотеризм Данте. 1957. С. 35–36); и объяснения, которые мы здесь даем, позволят понять, что мы говорим по этому поводу об очень тесной связи, существующей между символикой Грааля и «общего центра» всех священных организаций. . Однако основная идея всегда одна и та же, и в дальнейшем мы увидим, чему в точности она соответствует.

Говорится, что Святой Грааль — это чаша, которой пользовались во время Святой Вечери и куда впоследствии Иосиф из Аримафеи собрал кровь и воду, вытекшую из открытой раны на боку Христа, которую нанес копьем центурион Лонжэн [95] Имя Longin восходит к самому слову «копье», по-французски lance, по-гречески logké (произносилось как logké). Латинское lancea восходит к тому же самому корню. . По легенде, эта чаша была перевезена в Великобританию самим Иосифом Аримафеиским и Никодимом [96] Эти два персонажа представляют соответственно царскую и сакральную власть, так же обстоит дело с Артуром и Мерлином в обществе Круглого стола. . В этом нужно видеть указание на связь, установленную между кельтской традицией и христианством. Чаша на самом деле играет очень важную роль в большинстве древних традиций, и, без сомнения, так же обстояло дело, в частности, и у кельтов. Следует еще заметить, что часто чаша связана с копьем. Эти два символа определенным образом дополняют друг друга. Но это отдаляет нас от предмета исследования [97] Скажем только, символика копья часто бывает связана с «Осью Мира». В этом отношении кровь, которая капает с копья, имеет то же значение, что и роса, сочащаяся с «Древа Жизни». Известно также, что все традиции единодушны в утверждении тесной связи между основой жизни и кровью. .