Елена Кузнецова - Аяуаска, волшебная Лиана Джунглей: джатака о золотом кувшине в реке

— Вы обратили внимание на то, что он Вам сказал? Обратили? Да? — вопрошали они меня по очереди, один справа от меня, другой — слева, словно помогая моим мыслям обрести стереофоническую выпуклость. Я только успевала поворачивать голову из стороны в сторону, чтобы отследить поступавшие реплики.

— Он сразу же предложил Вам церемонию. Прямо сегодня вечером! — Глаза их горели священным огнем подвижников.

— А диета как же? Как? Он же ничего про диету Вам не сказал! Так неправильно! Так нельзя! Сначала диета — потом церемония. Диету надо соблюдать! Диету!

Они еще долго сокрушались по поводу непрофессионализма юноши с адресом. Когда немного успокоились, то решили для разрядки показать мне базар. Обычно я такие предложения отметаю мгновенно и начисто, а тут как-то… В общем, повели они меня на нижний базар, по ходу дела один из них познакомил со своей мамой и сестрой — они там торговали рыбой. Заодно пригласил к себе в гости — дом находился неподалеку от базара, прямо в Нижнем Белене. А все делается для того, чтобы развить между нами отношения дружбы и доверия, — объясняли они по ходу наших перемещений по базару. — Ведь нельзя же доверять каждому встречному, — в его словах прозвучал скрытый укор и намек на мою давешнюю беседу с юношей, который вручил мне адрес на желтой этикетке.

Лет им было по двадцать. Что и говорить, их замечание насчет доверия было вполне здравым. Выводы, правда, из этого замечания следовали разнообразные и несколько шаткие. Из сказанного ими следовало, что каждому встречному доверять нельзя, а вот зато им, наоборот, доверять как раз можно. Поэтому — гнули свою линию два моих новоявленных спутника — они меня отведут к самому что ни на есть взаправдашнему шаману, потому как они тут всех знают, а как приведут — там уж дальше я буду сама решать.

Я была от них в полном восторге. Опять-таки возвращаясь в мое славное инвестиционное прошлое, фраза про доверие — это первое, что положено говорить новым клиентам. Что мы стремимся построить с ними долгосрочные отношения, основанные на взаимном доверии. Такое у нас было рабочее клише в финансовом бизнесе. Понятно, что в Канаде оно наполнено — как предполагается — другим юридическим, материальным и фидуциарным содержанием, чем на базаре в Икитосе, но это уже частности. Ведь говорят-то по сути — что в финансовой индустрии, что на местном базаре об одном и том же. Что без доверия — никуда, что доверие — непременный атрибут. Как без него бизнес построишь? На чем? И продвинутые пользователи Белена взяли ее на вооружение. А может быть, как раз все наоборот? Все пришло в большой бизнес с локального базара? Да-с… кто разберется теперь в этих изгибах глобализации…

Пока они так гудели и создавали вокруг меня стереофонический колпак, я вдруг вспомнила…

… когда я висела в гамаке в штурманской рубке, Анхель мне говорит:

— Я никогда не принимал аяуаску. Но ты так про нее рассказала, что я тоже пойду к шаману. Обязательно.

Он отрывает правую руку от штурвала и показывает на берег:

— Как раз вот Пангвана тут… проплываем ее… там живут шаманы.

… и в духе укрепления доверия и дружбы я спросила своих базарных проводников:

— Что вы знаете про шаманов в Пангване?

— Что там они там есть, — с радостной готовностью двух из ларца ответили они. — Мы можем туда вместе с Вами поехать. А там Вы сами будете решать.

Когда тур по базару верхнему и базару нижнему завершился, я с этими двумя — приняв напоследок их заверения в вечной дружбе и нерушимом братстве — тоже распрощалась и вернулась в гостиницу. И подвела первые итоги.

Все было, как мне и говорил еще тот товарищ в университетском музее в Лиме: шаманов, курандерос, хилеров и прочих, продвигающих свои аяуасковые услуги — в Икитосе их было хоть пруд пруди. Остановить свой выбор на ком-то определенном было сложно, а утонуть в этом пруду — так запросто. Участников бизнеса было много — но было много и нас, иностранцев, приехавших на этот бизнес — и каждый из нас был потенциальным клиентом. И каждый из нас, словно включившись в местные гонки, куда-то целенаправленно спешил, озабоченно заглядывал в свои travel plans… чтобы куда-то успеть и чтобы к чему-то не опоздать.

Второй очевидный итог указал на то, что я в эту парадигму вписывалась плохо. И что хотелось мне чего-то попроще… и заодно подальше от шума городского — и от пыли городской тоже.

Я опять вспомнила, что сказал Анхель, когда я висела в гамаке в его рубке. Если прислушаться к сказанному им, в таком случае все решается быстро и просто. Ну что ж… в таком случае завтра на старт — и вперед! Или нет, наоборот, назад!

В Пангвану!

Рюкзак, который я брала с собой в Пангвану, был бодряще-легкий — эх, вот так бы и путешествовать всегда! Я оставила в нем только самый необходимый минимум и даже решилась на кратковременную разлуку с ноутбуком.

Когда я оставляла все избыточное имущество юноше в риспешене гостиницы, он запоздало остановил на мне свой взгляд и сказал:

— А зачем Вам, собственно, ехать в Пангвану? У нас и в Икитосе тоже шаманы есть… Вот… «Анаконда», например.

Он был, пожалуй, единственный, кто до этого еще никак не обозначил свое присутствие на аяуасковом рынке посреднических услуг, но его заявление пришло с запозданием, и про Анаконду» я уже слышала. А слышала, что стоит она освежающе дорого и что ее целевая аудитория — исключительно иностранцы; одно вполне увязывалось с другим в крепкий логический узел.

Но мне такой узел не подходил концептуально: я же хотела найти шамана: а) крепко стоящего на своей родной земле, б) работающего в русле национальных традиций да и еще — если восторженно выразиться на манер Карлоса — в) на благо своего народа. Нужно было торопиться найти этот редкий экземпляр — пока его еще не скосили окончательно недремлющие силы свободнорыночного спроса и предложения.

Так что с легким рюкзаком и легким сердцем я вышла из гостиницы и пошла в Нижний Белен — как раз оттуда отходил кораблик в Пангвану.

Да… вот так я и попала на свой «Титаник».

На посадку на лодку я пришла за 15 минут до отплытия и к увиденному оказалась не вполне готова. «Лодка» — это слово я употребляю исключительно в дань условностям, хотя правильного слова для определения представшего передо мной плавучего средства у меня просто нет. То условное судно, что было пришвартовано к условному причалу, скорее всего, походило на потрепанный непростой жизнью дровяной сарай, который шаловливые волны игриво завалили набок, а у него уже не было никаких сил ни запротестовать против таких вольностей, ни восстановить былое и ныне утраченное равновесие.