Макс Гурин - Новый Космос

Вообще, это очень характерно для современной стадии развития нашего общества: строить коллайдер, искать инопланетян, зарабатывать деньги и ходить по психоаналитикам или частным чародеям — при том, что двух последних отличает друг от друга только терминология и манера речи, да и даже эти различия в наше время минимальны.

В сущности, невозможно доказать и то, что мы вообще существуем, потому что не-бытие и не-существование не может стать фактом нашего восприятия , а следовательно, мы никогда не будем иметь возможности сравнить одно и другое, потому как, выходит, что ничего другого , в общем-то, нет. И вообще, доказывать, что «небытие» существует — абсурд уже на уровне постановки задачи. И, казалось бы, раз это абсурд, так и зачем я вообще говорю об этом? Но… всё дело в том, что, при определённом угле зрения, так же затруднительно сказать, а что вообще не абсурд!..

Мне интересно «Я» Другого, конечно же, в первую очередь потому, что мне интересно «Я» моё собственное . Но это так потому, что моё «Я» — Единственное, с чем всю жизнь я имею дело. Всё, чем я только ни занят в жизни — это моё «Я», за пределы которого я не выходил никогда. И если всё-таки правы те, кто говорит, что Смерти нет — во всяком случае, как Прекращения Бытия — то я не смогу, таким образом, выйти за собственные пределы и после смерти.

Но даже если Смерть — как полное прекращение Бытия, а не переход его в иную форму — всё-таки есть, то и это не позволит мне выйти за рамки моего «Я», и я, выходит, так никогда и не смогу узнать, есть ли что-либо Там , за моими пределами, так как если Смерть — Абсолютное Небытие, то она, следовательно, никак не может быть мною замечена и как-либо зафиксирована. И в этом смысле становится понятно, что наша Смерть и так всегда, извиняюсь, Существует… параллельно нашей Жизни — с одной стороны; а с другой — Смерти нет вообще и не может быть, как не может быть небытия, что очевидно, в первую очередь, с точки зрения Логики Языка. Слово «ЕСТЬ» может быть применено только к тому, что ЕСТЬ.

Если же Смерть не является Небытием, то тогда правы те, кто твердит нам об этом тысячелетиями, но если постжизненное состояние (назовём это так) является именно состоянием , а не небытием, то тогда получается, что само по себе «Я», которому вообще свойственно испытывать различные состояния — в том числе, постжизненное — ВЕЧНО.

Впрочем, вывод, что «Я» — Вечно, вытекает и в том случае, если Смерть — небытие, поскольку тогда… её просто нет…

И я уж молчу о том, что всем известная фраза «Я ЕСТЬ!» (и далее «Я есть Тот, Кто Я Есть!») именно об этом.

Однако все эти необыкновенные приключения ума, увы, всё так же не дают мне ответа на главный интересующий меня вопрос: существует ли какое-либо «Я», кроме нашего собственного ( в данном случае, моего:) )? Можно ли это выяснить? И даже если можно, то стоит ли игра свеч? Хочется ли «мне» это знать в действительности? И изменится ли что-либо в «моей» жизни, если подтвердится одно или другое?

Этому и попытаемся посвятить следующий параграф…

Понимание того, что реально кроме моего собственного «Я» ничего нет, пришло ко мне, сразу же меня буквально ошеломив, в один из осенних дней в возрасте 13-ти лет.

Просто я неожиданно осознал, что то Нечто, которое воспринимает мир во всей доступной моему тогдашнему возрасту сложности; со всеми цветами, запахами, ощущениями, звуками и идеями не может не существовать . То есть, либо существует Оно (моё «Я») — либо не существует ничего!..

Эта мысль действительно тогда, помню, сразила меня именно своей простотой, простотой при этом обезоруживающей. И по всей видимости, допустить, что возможно существование ВСЕГО вне контекста восприятия НЕЧТО — или даже лучше сказать НЕКТО — значит ставить знак равенства между Бытием и Небытием.

Это самое ОНО (оно же — НЕКТО и НЕЧТО), которое воспринимает мир существующим , не может ни начинаться, ни заканчиваться по самой своей природе, каковая природа и есть, собственно, Единое, Неделимое и вневременное СУЩЕЕ…

Я осознал это тем относительно заурядным вечером своего отрочества и совершенно спокойно уснул. Да, именно тогда же сразу и было понятно, что всякие частности, вроде конкретных имени, фамилии, да и пола — не есть нечто существенное, в сравнении с, простите за каламбур, СУЩИМ, которое я в тот день ощутил так ярко впервые, но что, в общем-то, осталось с тех пор со мной навсегда.

Это с одной стороны. С другой — отрицать факт существования собственных родителей, детей или прочих близких тоже довольно затруднительно:), но… их существование, увы именно объективно , что невольно делает его существованием всё же второго уровня — в сравнении с нашим собственным, каковое субъективно для наси, одновременно с этим, объективно для всех, кроме нас, то есть для других, а следовательно, является бытием второго уровня уже для них. И мы можем тут сколько угодно негодовать, расстраиваться и переживать, когда нас не понимают, а то и принципиально не хотят понимать, но в этой диспозиции никогда ничего не изменится; по крайней мере, до тех пор, пока наше бытие будет оставаться для тех, кто нас не понимает или не хочет понять , бытием именно второго уровня, то есть бытием неких объектов, находящихся внутри спектра восприятия изначально самодостаточного Субъекта; то есть до тех пор, пока… наше «Я» не станет «Я» Другого.

Только в этом случае наши проблемы войдут в Его Область Бытия Первого Уровня , то есть станут уже Его проблемами, то есть… общими.

Наши отцы и матери могут сколь угодно пламенно говорить о любви к нам, но реально конфликтов удалось бы избежать только в том случае, если бы либо мы перестали быть для них объектами, или если бы… они перестали воспринимать себя как Субъектов. То же верно, увы, и для наших отношений с собственными детьми, ибо, похоже, лучшее, что мы можем для них сделать — это… не препятствовать экспансии их «Я» в наше, что, разумеется, мягко говоря, затруднительно, не говоря уже о подобных шагах с их стороны, каковых, в свою очередь, с нашей стороны грешно и безнравственно от них требовать (что, в свою же очередь, было бы весьма нелишним помнить и понимать и нашим родителям тоже, от которых между тем мы не вправе требовать растворения в себе).

То есть реально существует только один конфликт, который ещё в 1995-м году, в своей работе «Слово о практическом искусстве», я со всем пафосом самоуверенной молодости, пожалуй, действительно довольно удачно назвал МЕТАКОНФЛИКТОМ, то есть конфликтом между «Я» и «не-Я», между Субъектом и Объектом, между самим действием и наблюдением чьего-либо действия со стороны. Словом, МЕТАКОНФЛИКТ — это конфликт, лежащий в основе всех остальных конфликтов — от сопротивления структуры древесины вгоняемому в неё гвоздю до семейных ссор и войн с применением самых последних технических достижений.