Дан Борисов - Взгляд на жизнь с другой стороны. Ближе к вечеру

Час страсти настал.

Я уже стою в рост, не таясь. Сумерки надели на меня шапку-невидимку. А вот и подтверждение тому: маленькая птичка с длинным носом тряпочкой свалилась из-за деревьев и плюхнулась рядом со мной, не более чем в двух метрах. Это пестренький бекасик, он вытянул шею и длинные ноги, вертит головой, но явно меня не видит. Ещё, оказывается, достаточно светло - я могу рассмотреть каждое пятнышко на перьях и удивленные бусинки глаз. Я пошевелился умышленно шумно. Бекасик резко присел. Увидел. В глазах смертельный ужас. Слетел быстро и суетливо, через кусты ушел куда-то во тьму.

Я засмеялся только что не в голос, но тут же мне самому пришлось испытать неподдельный страх - огромный филин прошел у меня над головой, едва не зацепив крылом. Он сел на самое толстое и корявое дерево рядом со мной и гнусно ухнул. Они были очень похожи своими отпечатками на фоне заката: сломанный посередине толстый ствол с торчащими в стороны корявыми сучьями и этот пенёк-обрубок с ушами, сидящий на суку - филин. Если даже я, большой и с ружьём, испугался, то, что же должен чувствовать заяц или еще кто-нибудь помельче.

Я непроизвольно проверил патрон в стволе. Щелчок затвора, не очень громкий в обычных условиях, сейчас отдался эхом от соседних деревьев. Филин всё понял и тут же уважительно удалился.

Мелкие птицы опять уже подали свои голоса. Ничего не поделаешь - весна, пора любви. Все на разные голоса зовут своих подруг и подруги откликаются с деланным равнодушием. Страсть прослушивается во всех голосах и вздохах этого весеннего вечера, даже здесь в этом гнилом и страшном месте.

Любовь и страсть.

Сам-то давно ли по весне стал уезжать на охоту? Давно ли другие страсти стали потихоньку вытеснять основную, заложенную природой во все живые существа? Любовная страсть; в ней изначально есть что-то дикое, кровавое.

А что если лет в 17—18 тебе предложили бы пройти через огневую полосу, ну. я не знаю, через площадь что ли, где по тебе будут стрелять из ружей. Шанс же проскочить есть? Но зато. за этой полосой, с той стороны ты обязательно получишь, если уцелеешь, любимую девушку, которая тебе скажет «да», которая не имеет права тебе отказать по условиям, по определению. Согласился бы ты на это?

Нет?

А помнишь ли тот карниз девятого этажа? Тебе было тогда всего лишь семнадцать. Помнишь как ты шел по этому карнизу, рискуя сорваться и. только чтобы получить шанс. шанс, что тебя заметят? Не то, чтобы согласятся, а только заметят.

Да, наверное, пошел бы и под пули.

Ястреб тоже клёкает про любовь. И тот ночной дьявол, которого я жду сейчас, тоже примчится сюда в поисках подруги .

Гр-гр.

Это всего лишь хлюпанье болотной жижи из-под сапога. Из какофонии звуков вечернего леса ухо само пытается отобрать всё, что хоть сколько-нибудь похоже на то, что я жду. А звуков много и некоторые довольно неприятны.

Гр-гр-гр.

Это уж совсем пошло, это мой желудок издал недовольный позыв с напоминанием, что темнеет, а еще не ужинали. Тьфу ты. Неужели это и есть самая поэтическая охота?

Гр-гр. гр-гр. ц-ть.

А вот это уже то, что нужно. Этого уже ни с чем не спутаешь. На огневой полосе заката появляется черный силуэт. Нет, не зря немцы называют его ночным дьяволом. Ведь он прекрасно знает, что полет его совсем не безопасен, но как он спокоен, даже величав. Он кажется гораздо большим, чем есть на самом деле. Он похож на какую-то доисторическую птицу или даже на летающего ящера.

Ну, лети сюда. Ко мне лети. быстрее. Кто из нас тянет он или я? Я не поднимаю оружия - держу его у пояса. Вскину в последний момент, и даже не буду целиться, пусть решает случай. Я не держу в руках его судьбу - он несет её с собой. И не я, не он не знаем еще, сможет ли он преодолеть свою огневую полосу.

Всё. пора.

Руки сами кидают ружьё вверх.

Выстрел. совсем не страшный обыденный какой-то, но полет сразу кончается.

Это уже не полет - это падение.

Он упал на то же место, где совсем недавно сидел тот смешной бекасик. В сумерках видно уже плохо, но легко можно разглядеть, что это никакой не ночной дьявол - это всего лишь пестренькая птичка с непропорционально длинным клювом.

И сразу кончилась сказка. И деревья опять стали деревьями. Кошмарные видения отлетели прочь.

Я бережно укладываю вальдшнепа в сумку, кидаю ружьё на плечо и ухожу не оборачиваясь. У меня такая традиция: в первый день охоты я стреляю только один раз. и именно здесь.

Завтра я пойду совсем в другое место. Там светлая поляна на пригорке с крепенькими молодыми березками. По пути наберу весенних грибов. Послушаю журчание маленьких ручейков, веселое пение птиц и будет еще девять вечеров самой радостной и поэтичной охоты - весенней тяги вальдшнепа.

А сегодня нужно проделать еще очень тяжелый путь через ночной лес с противным, цепляющимся за одежду и бьющим по глазам подлеском. И что меня тянет сюда каждую весну? Понять эту тягу мне непросто, объяснить, скорей всего, невозможно.

В бытность свою акционером военного предприятия, я купил на этом заводе экспериментальный мотоцикл. Смотрелся он изумительно - огромные три колеса с протектором, черные широкие подкрылки, хищный вид, можно гонять по пашне за осенними зайцами и забираться в лес по старым колеям. Однако качество его оказалось совсем не таким шикарным, как внешний вид. Почему мы можем делать лучшие в мире танки и ракеты и не можем сделать сносного мотоцикла или автомобиля? Загадка. Этот экземпляр я брал прямо на заводе в экспериментальном цехе. Мне выбрали из семи машин лучшую. Эх, эх, грехи наши тяжкие.

Наши мотоциклы требуют постоянной возни, то с мотором, то еще с чем-нибудь. На этом экземпляре всё время расстраивалось магнето. Настроить его не всегда даже удавалось. Чтобы этого осла завести, нужно было семь потов слить. Причем, толкать кикстартер нужно было в специальной обуви с толстой подошвой иначе можно было пребольно получить отдачу.

Одной из вёсен, я колупался в мотоцикле. Поставил новый чешский карбюратор и попытался завести мотор, но никак не получалось. И вот тут приехал Ильяс на красной Ниве. Вот говорю, и замечательно, сейчас заведем мой мотоцикл и пойдем обедать.

Цепляем мое чудо техники к его машине, я сажусь в седло и выезжаем на дорогу. Дорога огибает мой дом довольно круто, но я не стал ждать прямого участка, воткнул вторую передачу и крутанул газ. Как потом выяснилось, мог бы и не крутить, дроссель и так был открыт полностью - мотор взревел и пошел вразнос на максимальную мощность. Это бы еще полбеды. Самое страшное было в том, что не работало сцепление - тросик соскочил.

С бешенным ускорением мотоцикл рванулся вперед к бамперу машины.

Сколько времени нужно было ему, чтобы проскочить длину троса?