Рудольф Штайнер - GA 222 - Импульсирование мирового исторического становления духовными силами

Затем наступила греко-латинская эпоха. Это было первой после- атлантической культурной эпохой, во время которой человек возымел чувство, что он полностью живёт на Земле, что он вполне связан с земными силами. А связанность человека с погодой, с её явлениями, отошла в область мифов. То, с чем человек второй послеатлантической культуры, древнеперсидской, ещё чувствовал себя жизненно связанным, это отошло и стало миром Богов. Человек уже более не стремился постичь, какое значение имело бы его восхождение на Олимп, и там в высоте погружение своей головы в облако. Окутывать голову в облако на Олимпе он предоставил теперь своим Богам: Зевсу и Аполлону. Тот, кто занялся бы исследованием миров этой греко-латинской культурной эпохи, получил бы ощущение, что люди ещё некогда имели чувство связи с облаками и небесными явлениями, но что потом люди предоставили эту область Богам: властителями облаков стали теперь Зевс и Гера. А прежде человек сам участвовал там своей душой. Грек изгнал своего Зевса (это звучит странно, но это отвечает действительности) в область облаков, в область света. Человек древнеперсидской эпохи ещё чувствовал себя со своей душой внутри этого. Он не мог бы сказать: «Зевс обитает во мне», так как он ощущал свою душу находящейся в области облаков, в воздушной области атмосферы. Грек был первым человеком послеатлантического периода, который почувствовал себя совершенно земным человеком (это, конечно, становилось постепенно). Поэтому в греко-латинское время, также впервые, было утрачено чувство связи с доземным существованием. Тогда им нельзя было бы предложить никакого догмата об отсутствии предсуществования души. Ибо, такие догматы можно преподносить тогда, когда надеются, что люди их примут. Для этого надо быть настолько умным, чтобы давать такие догматы, для принятия которых предыдущим ходом развития уже подготовлено достаточное количество людей. Итак, греки постепенно утеряли из своих чувств и ощущений сознание о доземном существовании, и они чувствовали себя всецело земными людьми, но такими земными людьми, которые, впрочем, чувствовали себя пронизанными неким Божественно-духовным, но всё же связанными лишь с тем, что живёт на Земле. Надо почувствовать, что лишь во времена древнегреческой культуры могла развиваться такая мифология, после того, как человеком была утрачена связь собственной души с надземными явлениями. Если здесь, внизу, - земля, то в первую послеатлантическую эпоху человек чувствовал себя результатом имагинации Богов, которую он искал целиком в духовно-душевном мире. Затем он чувствовал себя результатом мыслей Богов, которые он искал в небесных явлениях, в ветре, в погоде и т.д. В дальнейшем человек всё более терял выходившее в Мировые дали сознание; его сознание всё более и более сужалось и стягивалось на Землю. Наступает египето-халдейская эпоха, тут человек становится вычисляющим космическое бытие. И, наконец, наступает греко-латинская эпоха, где человек становится совсем земным человеком.

Если мы ещё раз вернёмся к третьей послеатлантической эпохе, то мы наталкиваемся на такое время, в которое люди, хотя и делали вычисления относительно своего небесного существования, но в то же время они имели сильно развитое чувство того, где именно они родились на Земле. Это очень интересный факт. Своё доземное, небесное существование они забыли; они вспоминали о нём только путём вычислений: его приходилось вычислять. Это было время астрологических вычислений. Но, если какой-нибудь человек и не имел результатов этих вычислений на основе даты его рождения, то он всё же чувствовал последствия констелляций, находимых вычислением. Если кто-нибудь родился совсем на юге, то он чувствовал в том, что он должен был изживать на юге как раз последствия определённой констелляции. Он придавал этому большее значение, чем самому вычислению. Если же кто-нибудь родился на севере, то, значит, он родился при другой констелляции. Да, астрологи могли это вычислить, но сами-то люди чувствовали последствия констелляций, которые давались этими вычислениями. Каким же образом они это чувствовали? Человек это чувствовал вследствие того, что весь его душевный и телесный склад находился тогда в связи с местом его рождения, его климатическими и географическими особенностями, ибо человек в эту третью послеатлантическую культурную эпоху ощущал себя по преимуществу дышащим существом. На Юге дышат иначе, чем на Севере. Человек был тогда человеком дыхания. Конечно, внешняя цивилизация не была настолько ещё продвинута, чтобы такие вещи могли бы быть ясно высказаны; но то, что жило в человеческой душе, это было результатом процесса дыхания, а процесс дыхания был, в свою очередь, результатом места рождения, места обитания. У греков это прекратилось. В греческую эпоху уже не были определяющими для людей их процесс дыхания и связь с земным ландшафтом, но для греческой эпохи определяющим стало то, что создавало сознание групповой души, а именно связанность по крови, чувство единства племени, единства рода. В третью послеатлантическую эпоху групповую душу люди ощущали в связи с местом земного обитания. Представляли себе прямо-таки, в эту третью послеатлантическую эпоху, что если где-либо находится некое святилище, то там обитает и то Божество, которое представляет собой групповую душу. В греческую эпоху это прекратилось. Тогда начало появляться это ощущение общности через кровь, ощущение, связанное с земным сознанием, со всем строем человеческих чувств и ощущений и жизни инстинктов, направленных на земной мир. Так что тогда человек оказался совсем перемещён вниз на Землю. Своим сознанием он не выходил за пределы земного мира. Себя же он чувствовал соединённым через кровь со своим родом, со своим племенем.

Ну, а как же обстоит дело с нами, в пятой послеатлантической эпохе? Это почти что выясняется на той схеме, которую я вам набросал. Да, мы прямо-таки врылись в Землю. Мы совершенно лишились внеземных сил, а также не живём больше и с теми только земными силами, которые вибрируют в крови, мы и не должны больше жить с ними, но мы стали зависимыми от сил, находящихся под землёй. То, что под землёй есть тоже силы, имеющие значение, это вы можете увидеть хотя бы на примере хранения картофеля. Вы знаете, что на зиму крестьяне закладывают свой картофель в ямы. Там он сохраняется, а без этого он бы испортился бы. Под землёй дело обстоит иначе. Там и зимой продолжает жить летнее тепло. И жизнь растений может быть понята, если уяснить себе, что эта жизнь растений есть итог сил предыдущего года. Она возникает из сил земли; лишь цветение есть результат Солнца. Об этом я уже однажды говорил здесь подробно. Что же это означает для нас, людей, то, что мы стали зависимыми от подземных сил? Это не означает для нас, конечно, того же, что и для картофеля: на зиму нас не укладывают в ямы, чтобы мы лучше сохранились, это означает для нас нечто совсем другое. Это означает, что Земля отняла у нас надземные воздействия. Земля как бы ограбила нас, лишила нас надземного. Человек ощущал себя некогда в своём сознании результатом имагинации Богов, затем, помышлением Богов, потом - результатом констелляций , наконец, земным человеком.