Татьяна Калистратова - Темная сторона России

Дом уже виднелся между надгробий, когда мы остановились перекурить у какого-то склепа. Тихо переговариваясь, мы сделали первые затяжки и. услышали шуршание шагов совсем неподалеку. Выглянули осторожно и увидели человека, остановившегося метрах в двадцати от нас. Он положил на землю какой-то сверток и достал лист бумаги. Прочитал, кивнул каким-то своим мыслям и стал разворачивать сверток. На свет явились лопата и небольшой ломик типа фомки. Мы затаились как мыши и стали смотреть, что будет дальше. Мужик тем временем принялся с усердием раскапывать могилу. «И не боится ведь среди бела дня гробокопательством заниматься», — подумалось мне. Хотя. из окон дома его явно не видно, а народу на кладбище, кроме нас, нет. Я немного отвлеклась, и тут мне в бок врезался Йолкин локоть, и послышалось тихое шипение — дескать, смотри!

Видимо, я что-то пропустила, так как у ребят глаза были по пять рублей. Я посмотрела в сторону гробокопателя. К нему тихонько, пригнувшись, подбирался со стороны спины какой-то мужик-оборванец в грязных лохмотьях с топором в руках.

Оп-паньки, вот это мы попали. Вот это расклад! Нам только на кладбищенскую мафию не хватало наткнуться для полного счастья. Прикопают тут как не фиг на фиг — подумалось мне.

Ростом оборванец был под метр девяносто. И шел настолько тихо, что казалось, будто он идет просто по воздуху. Он подбирался к жертве все ближе и ближе. Вот он подошел почти вплотную и занес топор. Гробокопатель увлеченно углублялся в землю. Мишаня шумно втянул воздух, и гробокопатель, услышав, вдруг чутко вскинул голову. И наконец-то заметил опасность. Было видно, как открылся его рот, но мы не услышали ни звука. Подобравшийся мужик наклонился и что-то ему сказал. Мародер в ответ отчаянно замотал головой и отшатнулся назад. Оборванец с топором снова приблизился к нему и, видимо, повторил просьбу. Гробокопатель в ответ размахнулся и ударил мужика лопатой по голове. И. Не встретив никакого сопротивления, черенок лопаты ударился о край разрытой могилы.

Вот тут нас и прошибло: призрак! Мы наблюдаем разборки призрака и гробокопателя! Во время нашей борьбы с рассудком за его выживание призрак в обносках, раскинув руки, вдруг ринулся на обидчика. И тут тишину кладбища прорезал дикий визг. Внезапно он оборвался, и повисла звенящая кладбищенская тишина. Мы стояли ни живы ни мертвы. Зашли, называется, могилки посмотреть да у домика покопаться.

Между мертвым и живым происходила между тем какая-то борьба, а потом произошло что-то странное. Какое-то мерцание и. оба противоборствующих персонажа исчезли. Они как сгинули — будто провалились под землю.

От накатившего на нас ужаса мы не могли двинуться с места пару минут. Первым пришел в себя Мишка. Он, ничего не говоря, схватил нас за руки и потащил, не глядя ни вперед, ни под ноги. Ломанулся с кладбища прямо через могилы, а нас тащил за собой, как на веревке, в сторону парковки. Мы выбежали за ворота. Мишка одним махом вытащил из-за пазухи бутылку, приготовленную для жителей кладбищенского дома, отвернул крышку и присосался к водке. Несколько больших глотков — и он передал бутылку Йолке.

— Не, Йол, я не буду, — сказала я, когда она протянула водку мне, — ядо дома потерплю, мне сейчас машину вести. Так что поехали. Надо только Дим Димычу позвонить и ключи от твоего шмаровоза ему оставить — пусть отгонит куда-нибудь на парковку.

Я набрала номер своего давнего пациента и, описав наши перипетии, попросила подъехать не мешкая. Слава богу, что Димка живет в пяти минутах езды отсюда — на Энергетиков.

Приехав на Марата и по пути заскочив за дополнительным лекарством, мы сели в гостиной приходить в себя. Потом позвонила Ленка и приехала, притащив с собой Юлика. Они, раскрыв рты, слушали рассказ о нашем приключении и почему-то поминутно спрашивали: «А вы, вообще, точно не пили перед кладбищем?» Да не пили мы. не пили. Мы ж за рулями туда приехали. Мишка после этой истории в разговоре не участвовал и весь вечер промолчал, только пил. В ночи нам пришлось его раздевать и укладывать в кабинете на диван. А утром этот придурок сокрушался, что на кладбище никто из нас камеру не догадался включить. Нет, ну нормальный человек?

Утро встретило нас сообщением на Йолкин телефон, что ей надлежит через пару дней быть в Москве, в головном офисе владельца ее ресторана. На вокзале будет ждать водитель с ключами от служебной квартиры. Немного подумав, я решила, что мне все равно делать нечего, и тоже отправилась в Первопрестольную — друзей навестить да по городу погулять. Раньше я не любила Москву — впрочем, как и любой житель Питера. Но потом мне показали другой город, другую Москву — уютную, двухэтажную, с очаровательными кривыми улочками и неожиданными тупичками, обвитыми виноградными лозами. Маленькие дворики, проходные и нет, неровные, мощенные булыжниками мостовые, которые помнят всех прохожих, которые по ним ходили. И если в сумерках прислушаться, то, кажется, можно услышать массу интересных историй от этих древних камней. Вот по этой-то волшебной Москве я и поехала погулять.

Йолка с вокзала сразу рванула в «Селянку» — московский филиал их питерского рестика, а я, закинув шмотки к друзьям, позавтракав и распрощавшись с ними до вечера, отправилась прогуляться по любимым местам.

Несколько раз перекусив в городе, я вдруг обнаружила, что нахожусь совсем неподалеку от Ваганьковского кладбища. А неслабо я сегодня прогулялась! Ну что ж, давно не бывала тут, можно и зайти. Последний раз, если быть более-менее точной, на Ваганьковском я была в начале восьмидесятых прошлого столетия. Родители привезли меня туда, чтоб самим посмотреть и ребенку показать могилы Есенина, Высоцкого и еще кого-то.

Медленно прогуливаясь по аллеям, просматривая надписи на надгробных памятниках, я наслаждалась тишиной и шуршащими листьями. К слову сказать, здесь людей не только хоронили. Здесь их и убивали. В ноябре 1850 года неподалеку от ограды Ваганьковского кладбища был обнаружен труп молодой женщины, которую изнасиловали, а затем перерезали ей горло. Луиза Симон-Деманш — любовница известного драматурга Сухово-Кобылина. Следствие решило, что убийство совершил крепостной Сухово-Кобылина Ефим Егоров, действовавший, естественно, по наущению хозяина. Мол, Луиза не отпускала его к другой, а именно — к восходящей звезде светского общества Надежде Нарышкиной, которая ждала от драматурга ребенка. Мадемуазель Деманш постоянно закатывала литератору скандалы, грозилась даже пойти к царю, и драматург решил избавиться от надоевшей любовницы. Такая была версия.

Тут же, на Ваганьковском кладбище, через год после смерти Есенина застрелилась на его могиле Талина Бениславская, его любовница. Похоронена была рядом с ним.