Галина Манукян - Принцип Троицы

— Не здесь, — ответил он и взял ее за руку.

— Я не пойду с тобой, — тихо сказала девушка.

— Евгений еще не опустил автомат, — пожал плечами Сет, — тебе выбирать.

Они пересекли бурелом, выйдя на солнечную опушку. Девушка заметила маленький пучеглазый вертолет и поняла, что обратно ее не опустят. Дина приблизилась вплотную к Сету и заглянула в жесткие глаза. Она положила ладонь ему на грудь и с сожалением сказала:

— Как здесь темно и холодно — в твоем сердце!

— Чушь, — презрительно ответил он, все еще крепко сжимая ее кисть.

— А ведь оно живое, — добавила она ласково, — ты — человек, Сережа.

Его передернуло. Он с удивлением почувствовал нежное тепло, струящееся из ее руки в грудную клетку. Маг хотел было сделать шаг в сторону, но его мышцы свело, как при ударе электрическим током, и оторваться от маленькой ладони с тонкими пальцами он не сумел. Не мог он и вырвать взгляд из спокойной глубины морских глаз, проваливаясь всем существом во что-то чарующее, мягкое, чуждое, будто его, как младенца, целиком окунули в теплые вспенивающиеся сливки. Его сознание головокружительно падало куда-то. И вдруг в голове Сета в светлых пятнах появился трогательный образ Насти и укоризненное лицо давно забытой матери. Почему-то в груди стало тяжко. Комок из глубины сердца покатился вверх, проступая непривычными, обжигающими слезами в уголках глаз.

Дина убрала ладонь, но он не заметил. Закрыв лицо руками, огромный мужчина заплакал, как ребенок, не способный контролировать захватившие странные чувства. Девушка погладила склоненную перед ней массивную голову. Она больше не боялась его, заблудшего в сверхъестественных лабиринтах вседозволенности. Он — один из многих, может быть, в чем-то сильнее, но не страшнее обычного тирана. Маг? Человек, прежде всего. «Все мы — маги-человеки, в чем-то Боги, в чем-то демоны», — подумала Дина и, не говоря ни слова, пошла прочь.

Путь ей преградил Евгений с обезображенным от негодования лицом:

— Ты не уйдешь!

— Женя, ты — нормальный парень, зачем тебе это? — спросила девушка, словно не замечая направленное в ее сторону дуло автомата. Она попыталась встретиться взглядом с его глазами, но он упорно смотрел поверх нее:

— Ведьма, ты не заколдуешь меня!

— Я и не колдую, Женя, — сказала Дина, — я не умею.

— Врешь! — взвизгнул он. — Еще один шаг, и я выстрелю! В тебя или в нее!

Евгений мотнул головой куда-то вбок, и Дина увидела сжавшуюся от страха девочку. Тогда Дина остановилась и тихо произнесла:

— Все хорошо, Женя. Не маши автоматом. Тебе это не нужно. Ты тоже стремишься к свету. Мы просто идем разными дорогами.

— Заткнись, — заорал он. — Я выстрелю.

Он наводил черное дуло то на нее, то на Настю.

— Хорошо, — сказала Дина и подняла руки. — Я ничего не делаю.

— Повернись ко мне спиной. Руки за спину, — скомандовал охранник. Дина повиновалась. Он достал из кармана наручники, бормоча:

— Все, ведьма. Теперь ты свои штучки не проделаешь! И глазищами не покрутишь. — Евгений завязал ей глаза какой-то тряпкой, запихнув другую девушке в рот. — Иди! — он толкнул ее в спину. И Дина, споткнувшись обо что-то на тропинке, пошла вперед.

За спиной послышался голос Вольфа: «Сет! Приди в себя сейчас же!». Рыдания прекратились. Двух пленниц запихнули в вертолет.

Стрекотание лопастей длилось совсем недолго. Высадив на землю, девушек потащили куда-то с грубостью и пренебрежением, пока они не почувствовали за спиной ствол дерева. Свитые пряди толстой веревки притянули грудь и руки к шершавой коре. Откуда-то сзади Сет отдал приказ: «Развяжи ей глаза. Пусть отдыхает», и до слуха Дины долетели слова: «Продолжайте. Я должен восстановиться. Потом мы установим защиту».

Настя дрожала, как лист на ветру. Ее сердце было разбито и растоптано. Дина прошептала девочке: «Не бойся. Все будет хорошо». Та подняла глаза, и Дина ободряюще улыбнулась, не показывая, что ей самой до безумия страшно. Дина напрягала слух, пытаясь расслышать, что так тихо обсуждают у них за спиной. Но до нее дошло только «… не должна видеть». Через пару минут подошел Вольф и присел на корточки перед девочкой:

— Ну, чего трясешься, как заяц? — подмигнул он ей. — Посмотри-ка мне в глаза. Вот, умница. Что ты там видишь?

— Темно…, - робко ответила Настя.

— И спокойно.

— Спокойно, — повторила девочка.

— Ты дышишь глубоко. Вот так. Раз, два, три. Ты спишь.

Глаза девочки сомкнулись, и голова поникла. Михаил отвязал ее от дерева. Дина потянулась к нему, умоляя:

— Отпустите меня!

Но Вольф, не глядя на Дину, обратился к спящей гипнотическим сном Насте:

— Вставай. — Она подчинилась. — Через час ты проснешься и пойдешь в деревню. Ты была одна. В лесу. Два дня. Там пустота. Только пустота и покой. Тебе хорошо. Иди.

Вялая девчонка, как лунатик, пошла к тропинке вниз с закрытыми глазами.

— Она же сорвется! — закричала Дина.

— Нет, не сорвется, — уверенно ответил Михаил, — но и о нас не вспомнит.

— Вы — разумный человек, Михаил, отпустите меня! — повторила просьбу девушка.

— Я не человек, я — маг. А это две большие разницы, — сказал он и скрылся из виду за спиной пленницы.

Солнце ускользало на запад, размазывая по небу кроваво-красные полосы. Дина не оставляла попыток освободиться от веревки, пуская в ход зубы и все тело. Постепенно натяжение стало меньше. Дина молилась и продолжала бороться с веревкой, не давая себе отдыха. Внезапно бечева ослабла, и перед Диной появилось лицо Сета. В нем было что-то необычно мягкое:

— Потерпи немного, — произнес маг почти ласково.

— Освободи меня, Сергей, — попросила Дина.

— Извини, не могу.

— Ты убьешь меня? — девушка пыталась поймать его взгляд.

— Я освобожу тебя, — вкрадчиво сказал Сет.

— Не верю.

— Сама увидишь, — он протянул к ее губам тонкий сосуд. — Выпей.

— Не буду. — Дина мотнула головой, пытаясь выбить из пальцев стеклянную колбу, но Сет держал крепко, и девушка лишь ударилась об нее щекой. Не желая покоряться, она с силой дернула плечами, и веревки стали сползать вниз.

— Не стоит, — чьи-то руки вдавили ее плечи, вынуждая девушку снова сесть на траву.

— Твое сопротивление прекрасно, Ктеис, — сказал Сет, холодность вернулась к его лицу, — так же, как красиво извечное кружение змеи, стремящейся выжить и пожирающей собственный хвост. Всякое утверждение нуждается в отрицании, всякая полнота не существует без пустоты, и нет действия без равного ему противодействия. Но «царство Божие терпит насилие, и сильные похищают его».

Дина старалась не поддаваться гневу, разгорающемуся изнутри:

— Сет, ты — жертва своих иллюзий, все не так, как ты себе придумал!

— В этом случае жертва — не я, — сощурил глаза маг, — пей.